"Глеб Голубев. По следам ветра" - читать интересную книгу автора

налево.
После Керченского пролива вода казалась идеально прозрачной, и
скалистое дно покрывал не противный липкий ил, а тонкий слой светлого
песка. Каждый камешек отчетливо выделялся на его фоне. Но я все-таки плыл
медленно, раздвигая руками водоросли и разрывая каждый песчаный холмик: не
прячется ли под ним амфора или обломок корабля? Найти обломок деревянного
борта было, конечно, маловероятно, потому что дерево за двадцать веков
должно было давным-давно истлеть, раствориться в морской воде. Но амфоры
вполне могли сохраниться, да и металлические части тоже - скажем, якорь.
Вдруг мое внимание привлек небольшой овальный бугорок. Сердце радостно
затрепыхалось: неужели амфора?
Я уже занес руку, собираясь разгрести песок, и тут же торопливо
отдернул ее. Песчаный бугорок внимательно смотрел на меня огромными
выпученными глазами!
Глаза были явно живые. Я выхватил кинжал и осторожно ткнул им в
загадочный бугорок. В тот же миг, вихрем взметнув песок и замутив вокруг
всю воду, прямо перед моим носом шмыгнула крупная рыба. Я только успел
заметить, что у нее длинное золотисто-желтое тело, усеянное темными
пятнами неправильной формы. Это она, оказывается, так ловко пряталась в
песке, выставив только глаза.
- Твое счастье, что вовремя отдернул руку и не погладил ее, - говорили
мне потом рыбаки, когда я, поднявшись на борт, рассказал об этой подводной
встрече. - Это же морской дракон, самая, можно сказать, вредная рыба на
Черном море. У нее такие ядовитые иглы в плавниках - как наколешься
невзначай на несколько дней рука отнимается...
Сигнальный конец, привязанный к моему поясу, резко дернулся трижды.
Увлеченный столкновением с морским драконом, я даже не сразу понял, что
это значит. Неужели прошло сорок пять минут и меня вызывают на
поверхность? Дольше на этой глубине работать не полагалось.
Я отметил место, где прервал поиски, выложив на песке крест из камней.
Потом, в свою очередь, три раза сильно потянул за сигнальный конец. Это
означало, что сигнал я понял и сейчас выхожу на поверхность.
Подниматься следовало не спеша, чтобы пузырьки азота, растворенного в
крови, не закупорили кровеносные сосуды. Иначе водолаза может поразить
кессонная болезнь - об этом меня предостерегали еще при учебных
погружениях. Чтобы не огорчать Кратова, который наверняка сейчас стоит у
трапа с секундомером в руке и придирчиво проверяет, соблюдаем ли мы
инструкцию, я поднимался, как и требовалось, ровно три минуты.
На борту, свесив ноги, сидели Миша Аристов и Светлана. Михаил,
отдуваясь, с наслаждением пил горячий чай, обернув ручку алюминиевой
кружки носовым платком. А Светлана уплетала шоколад, который нам выдавали
опять-таки строго по инструкции после каждого погружения. По их лицам я
сразу понял, что и они тоже ничего не нашли.
В бесплодных поисках прошло три дня. С утра до вечера мы ныряли, метр
за метром обшаривая дно. Несколько раз нас снова обманывали морские
драконы, зарывшиеся в песок до самых глаз.
Между прочим, коварные драконы оказались на редкость вкусными. Они
часто попадались в сети, которые наши матросы забрасывали каждый день,
чтобы разнообразить скудноватый ("спартанский", как утешал нас Василий
Павлович) судовой рацион. Но, прежде чем отправить пойманных дракончиков