"Джон Голсуорси. Из сборника "Форсайты, Пендайсы и другие"" - читать интересную книгу автора

листьев эвкалипта, где-то вдали затихал жуткий вой динго. Ирландский терьер,
которого томила жажда, лизал Керситеру руку сухим языком. Было по-домашнему
уютно; ему вспомнился маленький Уотнот. Дня через два субъект в темно-синей
рубашке поведет его к воде, скрытой в туманной дали, а пока - сон, грезы.

III

От последней овцы, которую они видели три дня назад возле усадьбы
Дикона, теперь осталось одно воспоминание; травы уже не было; не было и
никакой тени, кроме той, что отбрасывали они сами. Они выходили в сумерках и
шли всю ночь, а когда поднимавшееся солнце укорачивало их тени, укладывались
под навесом из тонкой в желтую и красную полоску парусины, натянутой на две
тонкие стальные стойки, косо забитые в песок. Когда солнце поднималось выше,
чернокожий вылезал из-под своего мула и передвигал одну из стоек таким
образом, чтобы между ними и виновником всех этих бедствий все время
оставалась рассеивающая лучи парусина. Задыхаясь от зноя, они понемножку
спали, понемножку ели, неторопливо посасывали лимон, маленькими глотками
пили свои порции воды, а их лошади, чернокожий и вьючные мулы, освобожденные
от сбруи, дремали под палящим солнцем. Пройдет еще один день, и чернокожий,
вьючные мулы, кожаные мехи с водой и все прочее останутся позади, а они двое
с мехом воды на каждого совершат бросок вперед. Керситер испытывал муки
немолодого горожанина, но был охвачен необычайным воодушевлением. Ночной
воздух был прохладен, и мысль о приближении к воде действовала не менее воз-
буждающе, чем слова любого из когда-либо изданных им проспектов.
Прислушиваясь к шороху шагов в безмолвии пустыни, глядя на безобразные тени,
плывущие по освещенному луною песку, он то и дело принимался сочинять
обращения к публике: "Эта приятная сельская местность, с ее превосходным
климатом и неслыханно плодородным... э-э-э... песком, нуждается лишь в воде,
чтобы сравниться с Месопотамией времен халдеев... Здесь, в... э-э-э... в
каком-нибудь месяце езды от Лондона, мы имеем возможный район колонизации
для нашего избыточного населения, новую область, которая по своей
продуктивности может соперничать с любой равной ей по размерам полосой земли
в Британской империи. Одни только помидоры... Мы обращаемся с этим призывом
не столько из коммерческих, сколько из патриотических соображений..." Нет,
от этого отдает сантиментами; держись ближе к карману - даже во время войны
акционеры требовали дивидендов. Капиталовложение есть капиталовложение.
"Тщательные изыскания, - мысленно продолжал он, - убедительно показали, что
при надлежащей обработке земли возможности беспредельны. Узкоколейная
железная дорога к замечательной естественной гавани Барагавулла..." Тут его
лошадь вдруг резко нагнула голову, и Керситера бросило вперед к ней на шею;
раньше она ничего подобного не делала, - может быть, она прислушивается?
Выпрямившись в седле, Керситер, несколько взволнованный, вперил взор в Южный
Крест. Просто удивительно, как Дикон вглядывается в эту пустоту, где нет ни
единой тропинки, ни единого деревца, ни единого холма! Быть может, он чует
эту далекую воду? С тех пор как они выехали, он почти не раскрывал рта, и
Керситер вспомнил, как его словоохотливый проводник в Аризоне говорил:
"Когда я прокладываю путь в пустыне, мне не до разговоров, нет, сэр".
Странно, что молчание укрепляло в Керситере уверенность, хотя до сих пор ему
было известно, что в промышленности уверенность зависит от потока слов.
На четвертое утро песок стал серее и показались редкие заросли