"Джон Голсуорси. Сильнее смерти" - читать интересную книгу автора

- Все это... от него?
Он не ожидал такого вопроса.
- Нет. Восемь тысяч принадлежали твоей матери.
Джип взглянула на него и сказала:
- Тогда мне не надо остальных, пожалуйста, отец!
Уинтон почувствовал какое-то необъяснимое удовлетворение. Как поступить
с этими деньгами, если она не возьмет их, он не знал. Но то, что она от них
отказывалась, было так похоже на нее, так подчеркивало, что в ней его кровь;
это была как бы окончательная его победа. Он подошел к окну, в которое так
часто смотрел, поджидая ее мать. Вот он, угол дома, из-за которого она
появлялась! На мгновение она останавливалась там, щеки ее пылали, мягкий
взгляд угадывался под вуалью, часто вздымалась от быстрой ходьбы грудь - она
спешила к нему. А вот там, поближе, она снова останавливалась, поднимая
вуаль. Он обернулся. Трудно было поверить, что тут не она! И он сказал:
- Прекрасно, моя родная! Но взамен ты получишь столько же от меня. А те
деньги могут быть отложены. Кто-нибудь когда-нибудь ими воспользуется.
Эти непривычные слова "моя родная", нечаянно сорвавшиеся у него, обычно
такого сдержанного, вызвали румянец на ее щеках, глаза ее заблестели. Она
бросилась ему на шею.
В те дни она вволю занималась музыкой, беря уроки рояля у мосье Армо,
седовласого уроженца Льежа, с лицом цвета красного дерева и поистине
ангельским туше; он заставлял ее упорно работать и называл своим "маленьким
другом". Не было почти ни одного концерта, заслуживающего внимания, на
котором она не побывала бы, или крупного музыканта, игры которого она бы не
слышала. И хотя утонченный вкус спасал ее от восторженного преклонения перед
великими виртуозами, она все-таки возводила, их на пьедестал, мужчин и
женщин, с которыми время от времени встречалась на Керзон-стрит, в доме
своей тетки Розамунды.
Тетушка Розамунда тоже любила музыку, конечно, не выходя из рамок,
дозволенных хорошим тоном. Джип, размышляя о тетке, придумала некую
романтическую историю любви, погубленной гордостью. Тетушка Розамунда была
высокая, красивая женщина, на год старше Уинтона, с узким аристократическим
лицом, темно-голубыми, блестящими глазами, безупречными манерами
воспитанного человека, добрым сердцем и несколько тягучей, но не лишенной
мелодичности речью. Она нежно любила Джип, но все то, что имело отношение к
их фактическому родству, тщательно хранила в себе. Тетка Розамунда была в
своем роде филантропкой, а девушка как раз и отличалась той душевной
мягкостью, которая обычно покоряет сердца именно тех женщин, которые,
наверно, предпочли бы родиться мужчинами. Жизнерадостная по натуре, тетушка
Розамунда носила теперь старомодные платья и жакеты, заботилась о ценных
бумагах и ходила с тростью; как и ее брат, она блюла "этикет", хотя у нее
было больше чувства юмора, столь ценимого в музыкальных кругах. В ее доме
Джип невольно приходилось наблюдать и достоинства и смешные стороны всех
этих знаменитостей, у которых были пышные шевелюры и которые не желали знать
ничего, кроме музыки и своих собственных персон.
Когда Джип исполнилось двадцать два года, у Уинтона случился первый
серьезный приступ подагры; боясь, что к охотничьему сезону он, чего доброго,
не сможет сесть на лошадь, он отправился вместе с Джип и Марки в Висбаден.
Из окон их гостиницы на Вильгельмштрассе открывался широкий вид на парк с
уже начинающими желтеть листьями. Лечился Уинтон долго и упорно. Джип в