"Эбрахим Голестан. Тайна сокровищ Заколдованного ущелья" - читать интересную книгу автора

пока не увидел под горой отца, который, собрав в кучу сухие листья, раздувал
огонь. Мальчик осторожно стал спускаться к нему по крутому склону и вдруг
оказался свидетелем той всеобщей свалки. Ребенок испугался. От страха, от
досады, что он такой маленький и беспомощный, он настолько растерялся, что
лишился способности двигаться, даже заплакать не мог. Потом все ушли, и он
увидел, что отец остался один; но все еще не смел пошевелиться. Хотя теперь
боялся другого: его пугало отцовское одиночество. И тут он понял, что отец
заметил его.
- Сынок! - удивленно окликнул его отец. - Пойди ко мне.
Сын разревелся. Видя, что ребенок не двигается с места, крестьянин
решил, что тот боится крутизны; он поднялся на ноги и пошел ему навстречу.
- Иди сюда, сынок! Ты где был? Мальчик, захлебываясь слезами, протянул:
- Не пойду-у...
Отец подхватил его на руки, прижал к груди, поцеловал, продолжая
расспрашивать:
- Да что случилось-то? Ну не плачь, не плачь, Ахмад, сыночек, ничего
страшного.
Ребенок по-прежнему заливался слезами.
- О чем ты? Да разве мужчины плачут? - И отец ладонью вытер ему
слезы. - Ничего же не случилось, - повторял он, а в голове его уже
вертелось: "Как же не случилось? Небось ребенок видел, как тебе жару дали!"
Вслух он сказал: - Думаешь, поколотили меня? Эти-то собаки - меня? Да им это
и во сне не снилось! Расскажите вашей бабушке! - Он словно пытался оправдать
себя перед малышом, отрицая и опровергая все случившееся. - Не плачь, я тебе
что-то подарю! - пообещал он малышу. - Ну, тебе купить?
Ребенок не очень-то понимал, что означает "купить", но все же ответил.
- Ничего-о!...
Его ответ прозвучал как отрицание всего вообще, отрицание, не связанное
непосредственно с заданным вопросом, но доведенное до абсолюта. Это была
реакция на все происшедшее в целом. Однако отец продолжал допытываться:
- Ну скажи, что тебе купить? - И, не давая сыну повторить "ничего",
зачастил: - Вот мы тебе новую одежку купим! - показывая руками, какое новое
платье он наденет на сына. Но слезы все так же текли по щекам мальчика. - А
лук со стрелами хочешь? - Отец сделал вид, что целится. Ребенок плакал не
переставая. - Или ножик складной? - Он несколько раз пронзил воздух
воображаемым ножом. Малыш протяжно всхлипнул. - Хлопушку хочешь? - соблазнял
отец, изображая губами треск петарды. Ребенок замотал головой. - Ну хватит
плакать, сынок, я тебе дудочку куплю, ладно? Вот такую дудочку, хорошо? Да?
Нет, ребенок не хотел. Но слезы и сопротивление утомили его и, не слыша
больше "нет", отец опять повторил:
- Куплю тебе дудочку, не плачь, - и поцеловал ребенка. Но, притянув его
к себе, чтобы вдохнуть теплый детский аромат, он вдруг почувствовал совсем
другой запах - тот донесся издалека, распространился в чистом деревенском
воздухе или, быть может, возник из неведомых глубин его подсознания. Человек
принюхался - выражение его глаз мгновенно преобразилось. Обращаясь к
ребенку, который, по крайней мере теперь, у него на руках, олицетворял
невинность, он спросил: - Чуешь? Чуешь, чем пахнет?
Впрочем, ему достаточно было собственного обоняния.
- Кебабом потянуло, - заключил он. - Жарят мясо! Отовсюду пахнет
кебабом...