"Эбрахим Голестан. Падение" - читать интересную книгу автора

золы.

Оболочка, ограничивающая его собственное человеческое существо,
казалось, не только отделяет его тесный мирок от всей широты окружающего
мира, она заслоняет собою, скрывает все; ему было оставлено видеть только
одну женщину, ту женщину; все остальные были не для него - не потому, что
они сознательно избегали его (они, скорее, просто не замечали его, разве что
во время получения скудной платы за сожительство), но потому, что он сам
отвергал их. Он отвергал мир, и мир отвернулся от него и не хотел ему
помочь, хотя ему казалось, что это он сам отшвырнул от себя всех, избрав из
всего мира тело, взгляд, грудь, волосы единственной женщины. А эта женщина
бесследно затерялась, была далека от него. И дорога его была все та же, что
и прежде, только теперь она сделала поворот, вернулась к своему началу и
обманывала путника, уже растерявшего свой дорожный припас, призрачной
надеждой достигнуть цели, лежащей вне этого круга. Он искал хоть какие-то
следы жены и не мог найти и наконец обратился с мольбой о помощи к своей
тетке.
Тетка посмотрела на него презрительно, назвала сумасшедшим и, прочитав
ему, вконец отчаявшемуся, нравоучение, отослала прочь; и пришлось ему уйти и
снова затвориться в уединении своей пустой комнаты и смотреть на голубя,
кружащего по клетке, на кошку, которая теперь расхаживала по комнате или
лежала, свернувшись клубочком, в углу, свободно приходила и уходила, когда
хотела; замкнуться в своем одиночестве, пока не наступит новый день со
своими заботами и делами, со своими тщетными мучительными поисками... Так и
тянулась его жизнь, и горе его росло, ему хотелось плакать, плакать за всех
и обо всех, вместить в себя их горе, находить боль и страдание во всем,
различать во всем, даже самом прекрасном и сияющем, признаки печали. Ему
хотелось сделать свое горе таким огромным, чтобы оно могло объять собою
всех, - тогда он не был бы одинок в горе, но был бы таким же, как другие,
таким же страдающим и обиженным. А мечта о жене не уходила, и он по-прежнему
всюду искал ее. И снова он пришел к своей тетке и молил ее помочь ему в его
несчастье. Но тетка сказала:
- Сынок, оставь это. Ты мужчина. На свете полно женщин.
Но он все молил о помощи.
Наконец она нетерпеливо и раздраженно сказала:
- Пускай ты и правду говоришь, бедняга. Да ведь что было - то уж было.
Плохо ли, хорошо ли - дело сделано. Душа болит за тебя, но только ты так
из-за всего этого унижаешься, что уже и не хочется тебя жалеть.
Он потер подбородок тыльной стороной руки; под глазами у него вздулись
жилки, и, чтобы успокоить их, он часто проводил рукой по впалой щеке и
выдававшейся вперед скуле. И снова заговорил:
- Ради Бога, скажи, где она? Ради Бога, скажи, кто может знать, где
она?
Тетка со злостью сказала:
- Азиз.
Откуда-то из глубин напряженно ищущего сознания всплыло, взорвалось и
ржавчиной осело, что и правда Азиз должен знать. Он понимал, что это только
лишь отговорка, уловка, чтобы отделаться от него, но заставил себя поверить,
что тот и вправду знает. Конечно же, знает. Поискам жены он отдавал все силы
своей души, но до сих пор ему не приходило в голову пойти порасспросить о