"Эбрахим Голестан. Падение" - читать интересную книгу автора

глаза на шитье, и следила за работой иглы.
- В последние дни ты стал совсем невыносим, но ведь давно уж с тобой
неладно.
Как только она подняла глаза - может быть, чтобы взглянуть на него, -
он тут же отвел взгляд. И слушал.
- Душа моя из-за тебя изболелась. С тех пор как я вышла за тебя, ты
всегда был недоволен жизнью. Кто ж доволен? Но ты всегда был только
недоволен, и все тут. Все верят, надеются и ждут, что дела у них пойдут
лучше. Но ты все время ждешь, только ждешь. Ты всегда только ныл и ждал, что
вот-вот свод небесный разверзнется и мир для тебя цветником станет.
Во рту у него совсем пересохло, он хотел встать, но голос жены, в
котором звучали сердечная боль и волнение, притягивал его к себе, и он
слушал.
- Сказать тебе правду, всякий раз, как ты говорил мне "люблю тебя",
сердце мне подсказывало, что ты не все мне говоришь. Никто не велит быть
всегда как Лейли и Меджнун; но тебе ведь всегда было лучше со своими
мечтами, чем со мной.
Он не думал, что это так или что хоть когда-то было так, но сознание
того, что он, оказывается, заставил жену мучиться ревностью, доставляло ему
неведомое доселе наслаждение; хотелось слушать еще и еще, но жена умолкла.
Он не решался взглянуть на нее, потому что не знал, смотрит она сейчас на
него или нет. Она продолжала:
- Очень хотелось мне завладеть твоим сердцем, но ты всегда будто с
куклой забавлялся, и только. Видно, ты и вправду взял меня, только чтоб
забавляться, не для того, чтобы жить.
Он не понимал и не пытался понять, так это было или нет, а если так -
хорошо это или плохо. Он видел страдания жены, и этого ему было довольно. А
жена все говорила:
- С тех пор как ты упал, мозги у тебя будто еще больше повредились, ты
словно совсем не в себе стал.
Теперь он точно знал, что она смотрит на него; голос ее становился все
горячей:
- У тебя мозги сдвинулись, но я в чем виновата? А другие в чем
провинились? Почему не работаешь? Что строишь из себя дурачка? Азиз с тобой
вместе упал. Разве он тоже забился дома в угол?
Недавняя радость начинала смешиваться с ненавистью, неудержимо
охватывавшей все его существо. Но он продолжал слушать.
- Азиз так же, как и ты, занят чепухой? Дразнит кошку? - И снова: -
Будь у Азиза жена, слонялся бы он целыми днями, лишь бы только жену
помучить?
Злоба его вспыхнула сильней - оказывается, его тайные намерения вовсе
не были скрыты от жены; стыд, вызванный этим открытием, можно было заглушить
только припадком ярости. А он все слушал.
- Вообще-то, почему ты упал?
Он готов был с воплем разорваться на части, а сам слушал.
- Азиз говорит, ты рожу какую-то намалевал. Да?
Он все слушал, но уже не мог ослабить то, что тяжелым кольцом
стягивалось, давя, со всех сторон - раньше оно наваливалось и отпускало, а
теперь сжималось и давило, по не изнутри во все стороны, а извне вовнутрь,
на какую-то точку внутри него, - оно давило, заставляя его леденеть, но он