"Эбрахим Голестан. Падение" - читать интересную книгу автора

Ненависть погнала его вон из комнаты; гнев переполнял его.
Злоба и ненависть так разрослись в нем, что не оставили места слабости.
Теперь он обрел в себе силы делать жене назло, изводить ее. И в ту ночь,
хотя ему очень хотелось наброситься на жену, но духу на это у него не
хватило, но и спать с ней - это он ясно сознавал и чувствовал - он тоже не
мог. Ему хотелось - только бы удалось! - сделать так, чтобы жена страдала.
Теперь его мысли не разбегались, не блуждали неизвестно где, а все чаще
возвращались к одному - как вести себя с женой. Он постоянно был наготове
противиться ей и упорно делать назло; он вспоминал все, что раньше делал
неосознанно, и, связывая это со своим теперешним упрямством, представлял
себе, что уж тогда делал все это назло, - и радовался. Он весь погружался в
свое упрямство, злобу и ненависть - и в то же время сознавал, что все равно
они останутся бесплодными; он наслаждался, изобретая страдания, какие будет
причинять жене, - но мечты неизбежно натыкались на какое-то непреодолимое
препятствие, вынуждающее его остановиться. И всякий раз, когда он видел
кошку, эти желания захлестывали его, мучили и постепенно отступали, принося
ему этим еще большие страдания. Он радовался, глядя, как много работает жена
и как она устает. Глядя, как жена в своем заношенном платье метет двор и на
лицо ей садится пыль, как моет посуду, стирает, разводит огонь - словом,
чем-то занята, он всегда представлял себе ее усталость большей, чем она
есть, и наслаждался чувством отчуждения, возникавшим в нем при виде этих
знакомых каждодневных дел. Покашливание жены, шуршание ее метлы звучали для
него визгом собаки, получившей пинок.
Он больше не ходил на работу, и всякий раз, как жена начинала попрекать
его (а он и на работу не ходил назло ей, чтоб она его попрекала), ему
хотелось пригрозить ей, но всякий раз он говорил, что работы нет. Наконец
жена перестала настаивать. Это сделало его ярость бессильной и
бессмысленной.
Два раза приходил Азиз справиться о его здоровье, и каждый раз, как
жена рассказывала ему об этом, он не удерживался от ругани. И вот однажды,
поднимаясь по ступенькам, он услышал из своей комнаты голос Азиза и понял,
что тот снова пришел навестить его и остался подождать. Тогда он повернулся
и ушел и возвратился, когда Азиза уже не было. Он приготовился было обругать
Азиза, но жена ничего ему не сказала. Пришлось самому спросить:
- Что это Азиз к нам больше не заглядывает? Жена, не отрываясь от
шитья, сказала:
- Люди - ослы, что любят такого человека, как ты. Приходить, чтобы
услышать ругань! Сказать, что приходил, - чтобы ты на меня ругался?
Приходил. Всего минута, как был здесь.
Он промолчал. Жена сказала:
- Говоришь, работы нет? Почему для Азиза есть? Он что, не такой, как
ты?
Во рту у него пересохло. Он боялся встретиться взглядом с женой и
смотрел только на ее руки, шившие мужскую сорочку.
Жена молча занималась своим делом, а он следил за иглой, как она
исчезает и снова выглядывает, потом целиком выходит наружу и следом
вытягивается нитка. Потом он услышал голос жены - она говорила очень тихо и
медленно:
- Гулям, правда, что с тобою? Чего ты хочешь?
Он украдкой проверил, смотрит ли на него жена. Она сидела, опустив