"Эбрахим Голестан. Любовь юных лет" - читать интересную книгу автора

- Если бы я знал, что это ты... Она перебила меня:
- Вы слишком поздно пришли. Не входите, - и отступила на шаг назад.
- Что мне делать? - От неожиданности я совершенно растерялся. - Ради
Бога скажи. Скажи, что мне делать. Скажи что-нибудь.
- Что делать? - повторила она и взглянула на меня.
- Я не знаю. Если б я только знал, что ты здесь. Ты не представляешь.
Ради Бога, так нельзя. Как, в конце концов...
- Никак.
На этот раз она не попросила меня не входить и сама не отступила назад.
Но стать на шаг ближе - что толку?
- Не понимаю. Ничего не понимаю. Что же, я уйду. Она молчала. Я все не
уходил. И, не выдержав, заговорил:
- Ладно. Значит, напрасно я мечтал. Напрасно надеялся.
Она посмотрела мне в глаза. Я остановился, не в силах продолжать.
Опустил глаза.
- Вот так. Не на что было надеяться. Она молчала.
- Ну ладно. А почему ты приехала?
- Я проездом в Ахваз. До Ахваза поеду поездом, потом еще на машине.
Я оглядел ее с головы до ног. Ее лицо дрогнуло. Горько и ласково
улыбнувшись, она сказала:
- Все тебе привет передают. Я заходила к твоим попрощаться. Померанцы
уже выросли. Я ведь у вас несколько лет не была. Как все изменилось.
- Да, многое изменилось.
- Твою комнату теперь отдали Зухре и Зарин. У меня невольно вырвалось:
- Все изменилось, кроме...
Что толку было договаривать, только зря расстраивать ее. Она
промолчала.
- Ну, я пошел. Лучше бы и не приходил. Она ничего не сказала.
- Так когда ты едешь? Она не ответила.
- А мне что делать? Она взглянула на меня.
- Мне уйти? Молчание.
- Я еще увижу тебя?
- Зачем?
- Пока ты в Тегеране, давай встретимся. Пожалуйста.
- Зачем?
- Ты же сказала, что собираешься в Ахваз. Она молча подняла на меня
глаза.
- Ну пожалуйста, не надо.
- Ты права.
- Сегодня, в пять вечера, на этом же перекрестке. - И она ушла.
Я вернулся домой и уже днем, пообедав, вспомнил, что ни один из нас и
словом не обмолвился о пальто.

Встретившись на перекрестке Пехлеви, мы шли вдоль осыпающихся платанов,
пока дома не остались позади. Дальше дорога уводила в холмы. В ту пору
граница города не достигала даже нынешней улицы Тахтэ Джамшид. Мы повернули
обратно. Вокруг сновали люди, постепенно темнело, зажигались фонари.
Переходя улицу, я взял ее за руку, и мы побежали. Но, очутившись на
тротуаре, она высвободила руку. Мы пошли рядом. Нелюбопытные взгляды
многочисленных прохожих давали мне ощущение свободы, но я ни на минуту не