"Уильям Голдинг. Хапуга Мартин" - читать интересную книгу автора

просматривался еще на ярд, затем, уменьшаясь, пропадал из виду. Ближе к
подножию скала появлялась вновь, и он заметил, как внизу сверкнуло на солнце
птичье перо.
- Из скалы вывалился кусок.
Он пристально посмотрел на воду. Ему показалось, что где-то
далеко-далеко на глубине можно различить очертания квадрата. Он отступил от
края и выпрямился.
- Чаячий Утес.
Горизонт был по-прежнему пуст.
Он спустился по скале вниз, к Красному Льву.
- Жаль, не помню названия всего рифа. Капитан в шутку назвал его "Жди
беды". Вертится на кончике языка. Нужно еще придумать название для участка,
по которому я все время карабкаюсь туда-сюда, - между Смотровой Площадкой и
Красным Львом. Пусть будет Главный Проспект.
Он увидел, что скала, на которой он сидит, потемнела, и оглянулся через
плечо. Солнце как раз заходило, опускаясь за спиной Гнома, и нагромождение
камней превратилось от этого в великана. Он быстро встал и спустился к
усеянной птичьим пометом Столовой Скале. Распластавшись, повис, продвинулся
на несколько ярдов и выдернул несколько мидий. Был прилив, и вода стояла
высоко, оставляя ему гораздо меньшее поле действия. Пришлось наклоняться и
отдирать мидии под водой. Он вскарабкался обратно к Красному Льву и принялся
за еду. Огромный силуэт скалы утратил детали, превратился в большое пятно на
фоне вечернего неба. Тень приобрела угрожающие размеры, стала гигантской,
как горный пик. Он поглядел в другую сторону. Три скалы, уменьшаясь, уходили
в темное море.
- А вас, скалы, я называю Оксфорд-серкус, Пикадилли и Лестер-сквер.
Он направился к темной запруде, спустившись туда по расселине. Из
отверстия среди разбросанных камней у дальнего края лужи все еще исходил
слабый свет, и, пока он пил, по воде пробегала едва заметная рябь, но
красные кольца уже невозможно было разглядеть. Погрузив указательный палец в
воду, он нащупал илистое дно. Он лежал очень тихо.
- Дождь еще будет.
И вдруг, резко дернувшись, отскочил. В запруде был кто-то еще. Или
какой-то голос, говорящий почти одновременно с ним. Звук шел от воды и
каменной плиты. Когда сердцебиение утихло, ему удалось, призвав на помощь
логику, сообразить, в чем дело. Редкое, позабытое явление - резонанс, эхо. И
тут же последовал вывод: здесь, в замкнутом пространстве, его голос опять
звучит в полную силу. Уняв дрожь, он сосредоточился и произнес:
- Леди и джентльмены, здесь, внутри, целостность личности полностью
гарантируется...
Он резко замолчал и услышал, как скала вторит:
- ...мены...
- Будет дождь.
- ...ождь.
- Как поживаете?
- ...аете?
- Я делаю все, чтобы выжить. Оплету риф названиями, тем самым его
приручу. Не каждому дано понять, как это важно. Название налагает печать,
заковывает в цепь. Пусть только эта скала попробует подчинить меня своим
привычкам, я не дамся, напротив - подчиню ее моим. Я навяжу ей свой