"Уильям Голдинг. Хапуга Мартин" - читать интересную книгу автора

щель и какое-то время лежал, глядя вниз, на скользящие блики отраженного
света. Смочил губы, так что завитки красного ила едва шевельнулись, и снова
лег. Выбравшись из впадины, вскарабкался на вершину скалы и оглядел водную
даль до самого горизонта. Со всех сторон тянулась ровная, четкая линия. Он
сел.
Документы и книжечка еще не просохли, но он поднял ее и раскрыл.
Внутри, под обложкой, прикрытая прозрачной пластинкой, проступала
фотография. Вглядываясь сквозь пластик, он сумел различить туманное
изображение. Голова с тщательно уложенными волосами, волевое, улыбающееся
лицо, белый, шелковый шарф вокруг шеи. Но детали ушли навсегда. Молодой
человек, улыбающийся ему едва заметно сквозь туман и коричневые пятна, был
таким же далеким, как прабабушки и прадедушки на парадных фотографиях,
живущие в своем призрачном, коричневом мире.
Пусть так: он упорно продолжал смотреть, выискивая подробности, которые
скорее помнил, чем видел. Угадывая под улыбкой молодого человека гладкую
кожу, он дотронулся до своей заросшей щеки, пригладил нечесаные волосы,
осторожно ощупал угол больного глаза. Напротив фотокарточки в прорези
виднелась надпись, совсем смазанная и размытая: прочесть ее было невозможно.
Он положил книжку обратно и нащупал висящий на шее коричневый диск. Потянул
за него, насколько позволял шнурок, поднял - и диск оказался почти у самого
левого глаза. Он отодвинулся, отведя диск подальше от лица.


КРИСТОФЕР
ХЭДЛИ
МАРТИН
л-т, ВМСА, РВМС[1]

Он читал эту надпись снова и снова, буква за буквой. Сначала глазами,
потом шевеля губами. Уронив диск, он взглянул на покрытые шрамами ноги с
белым налетом соли, на живот и волосатый треугольник пониже.
И сказал вслух хриплым голосом, в котором звучало некоторое изумление:
- Кристофер Хэдли Мартин. Мартин. Крис. Я тот, кем всегда и был!
И вдруг ему показалось - он освободился от странной изолированности
внутри шара-головы и по-прежнему нормально владеет всем своим телом. Он
снова живет, выбрался за пределы собственных глаз, вышел наружу. Сверху на
него лился солнечный свет, искрилось море. Твердая скала, покрытая
напластованиями гуано и моллюсками, хранящая запас питьевой воды, обрела
черты реально существующего предмета. Она была расположена на пересечении
двух линий в море, имеющем конец и начало, а за горизонтом проходили
настоящие корабли. Он быстро поднялся на ноги и побрел вокруг скалы,
переворачивая разбросанную на солнце одежду. Понюхал трусы, рассмеялся.
Вернулся к документам, поворошил их. Поднял монеты, немного побренчал ими в
руке и уже совсем собрался было швырнуть их в море. Но заколебался:
- Бросить, что ли, монетку судьбе. Нет, пожалуй, это ни к чему.
Дурацкие игры.
Он посмотрел на спокойное море:
- Я из себя героя не строю. Но у меня есть здоровье, образование,
разум. Как-нибудь с тобой справлюсь.
Море промолчало. Он ухмыльнулся глуповатой улыбкой: