"Уильям Голдинг. Хапуга Мартин" - читать интересную книгу автора

горизонт.
- Я буду жить!
Он видел, как солнце внизу под ним совершает свой Медлительный оборот,
и в мозгу перепутались представления о вращении Земли вокруг своей оси, о
движении вокруг Солнца длиною в год. Он понимал, сколько долгих месяцев
предстоит вынести человеку, прежде чем его согреют яркие весенние лучи. Он
следил за этим многомесячным движением Солнца, не думая и не отождествляя
его с чем-то конкретным. Он видел его под разными углами, сквозь окна
проходящих поездов или проплывающим над полями. И огонь пылающего солнца
мешался в его сознании с другими огнями - на полях, в садах, в каминах. Один
из этих огней был самым упорным. Он превратился в реальность, с которой
необходимо было считаться. Огонь горел за решеткой камина. Камин, виделось
ему, находился в комнате, и тут его прошлое обрело зримые черты. Теперь он
знал, где он и что с ним происходит. Время и слова приобрели смысл. Напротив
него на стуле сидела долговязая, тощая фигура и глядела из-под черных
волнистых волос куда-то вверх - словно изучая справочник, раскрытый на
другой стороне потолка.
- Взять нас, какие мы есть, и что тогда остается от неба? Одна фикция.
Бесформенная, бессмысленная. Понимаешь? Какая-то черная молния, разрушающая
все, что мы зовем жизнью.
Но он лишь рассмеялся, довольный своим ответом:
- Нет, не понимаю. Да меня это не так уж и волнует. Но на твою лекцию я
приду, Натаниель. Ты и не представляешь, дорогой, как я рад тебя видеть!
Натаниель внимательно поглядел ему в лицо:
- И я. То есть я тоже рад тебя видеть.
- Расчувствовались мы с тобой, Нат. Будто и не англичане вовсе.
Еще один внимательный взгляд.
- Думается, моя лекция будет тебе очень кстати. Ведь если по совести...
разве ты счастлив?
- Но и небеса меня не интересуют. Плеснуть тебе чего-нибудь?
- Нет, спасибо.
Натаниель неуклюже оторвался от стула и встал - руки по швам, ладони
вывернуты. Сначала уставился в пустоту, затем обвел комнату взглядом.
Подошел к стене и неловко взгромоздился костлявым задом на стеллаж. Вытянув
вперед свои неимоверные ходули, он расставлял их шире и шире, пока не
закрепился в неустойчивом положении, удерживаясь подошвами ног за счет
трения. И снова уставился вверх на справочник.
- Это можно назвать беседой о том, как умирать...
- Ты умрешь много раньше меня. Ночь холодная - а ты только погляди, как
ты одет.
Натаниель вперился в смеющееся окошечко, затем перевел взгляд на себя:
- А что? Опять не так?
- Я собираюсь прожить до ста лет и получить все, что нужно.
- И это...
- Ну, много чего...
- Но разве ты счастлив?
- Да что ты заладил одно и то же? Кто бы говорил!
- Мы повязаны одной веревочкой. Чему быть, того не миновать. Кто знает,
может, нам предначертано служить вместе. У тебя невероятная способность
терпеть.