"Уильям Голдинг. Хапуга Мартин" - читать интересную книгу автора

- Получил этот плащ еще матросом. А до Натаниеля пуговицы пришивал
Верзила.
Голова качнулась к коленям.
- Всю нудную вахту. Всю вахту "от" и "до".
Череду картинок прервало что-то вроде храпа. Приступы дрожи немного
утихли, но от нее обессилели руки и, соскользнув с колен, упали на гальку.
Голова тряслась. В полузабытьи он чувствовал, как камни давят на ноги,
особенно сзади, когда пятки медленно поползли вниз. Картинки стали
совершенно бессвязными, и возникла опасность, что они могут уничтожить его
как личность, загасить тлеющую в нем искру. Но он все же пробился сквозь
них, приподнял веки и выглянул в окружающий мир.
Внизу, там, где вода перекатывала гальку, она шевелилась и подрагивала.
Над нею, вся в хлопьях и бахроме завихряющейся пены, высилась спасшая ему
жизнь скала. Снаружи пробивался яркий полуденный свет, но расселина была
насквозь пропитана влагой. Отовсюду сочилась вода, и стояла вонь, как в
портовом гальюне. Изо рта вырвались какие-то квакающие звуки. В голове
оформились следующие слова: "Где же она находится, эта чертова скала?" Но в
такой формулировке таился риск оскорбить темное ущелье, поэтому на выдохе из
горла он изменил фразу:
- Где же, черт возьми, я нахожусь?
Одинокая скала, пик горной гряды, зуб в вековечной челюсти затонувшего
мира, торчащий среди непостижимой шири огромного океана, - и за сколько же
миль от суши? Зловещее предчувствие пронизало все его существо. Не тот
судорожный страх, когда он только начинал барахтаться в воде, но глубокий,
всепоглощающий ужас заставил его негнущимися пальцами вцепиться в скалу. Он
даже наполовину приподнялся и пригнулся или, скорее, припал к водорослям и
комкам слизи.
- Думай, идиот несчастный, думай.
Туманный горизонт оставался близко, вода скатывалась со скалы, галька
подрагивала.
- Думай!
Он опустился на корточки, разглядывая скалу; сидел неподвижно; дрожь не
унималась. Разбиваясь снаружи о камень, волны, отметил он, усмирялись,
поэтому вблизи расселины вода, обессилев, вела себя тихо. Очень медленно он
опять забрался в расселину и устроился в углу. Искра все еще теплилась, и
сердце не давало ей угаснуть. Он смотрел на выступающую в море часть скалы,
но едва ли видел ее. Никак не вспоминалось название. Оно было нанесено на
навигационную карту - затерянный в Атлантическом океане, странно
обособленный островок. Моряки, позволявшие себе иногда пройтись насчет
ветров и погоды, потешались тут вовсю. Нахмурившись, он мысленно представил
себе карту, но изображение получилось недостаточно четким. Он увидел, как
штурман и капитан, склонившись над ней, ухмыляясь, поглядывают друг на
друга, а сам он, штурманский ученик, стоит рядом наготове. Капитан заговорил
с характерным выговором выпускника Дартмутского военно-морского колледжа,
проглатывая половину букв, - заговорил и рассмеялся:
- Я это место называю "жди беды".
Беда и есть, как бы оно ни называлось. Вот он и лежит теперь, сжавшись
в комок, на этой беде. Сколько же от нее миль до Гебридских островов? И что
толку от искры, нелепо мерцающей в расселине на краю света? В ярости он
выкрикнул, обращаясь к картинке с капитаном: