"Уильям Голдинг. Бумажные людишки " - читать интересную книгу автора

всеми, это просто рекламный прием, грубая лесть.
- Так вы взяли адрес из коммерческого справочника. Браво!
- Вы не представляете, что для меня значили ваши произведения.
- Если кто-то узнает, какой вы проходимец, вас с позором выставят из
славного племени филологов.
- Это все шуточки той проклятой девицы. Ну и я тоже, надо признаться.
Я этому попустительствовал.
- Как же вы рисковали. Поздравляю!
- Но игра того стоила. Ее ошибка принесла мне, будем надеяться, доброе
знакомство с вами, благодаря ей мы сидим вот тут рядом.
- А как мы еще можем сидеть, черт побери?
- Эта девушка, Уилф... - Подбородок втянут, набыченный лоб грозит
свинцовым водам. - Я ей нравился. Она думала, что помогает мне.
- А Джон Кроу Рансом?
- Я и правда забыл, Уилф. Действительно забыл. Мы с ним не
встречались.
Я заметил, что на воде вдруг прекратилось всякое движение.
- Какое это имеет значение? Завтра я уеду. Тогда Мэри-Лу сможет сидеть
на этой скамейке, не рискуя свалиться с нее.
Наступило молчание. Его нарушил Рик:
- Но вы же пообедаете с нами сегодня?
- Втроем?
- Разумеется.
- Ладно. Я угощаю. Привилегия старика. Единственная.
- Мэри-Лу застенчива, Уилф. Всегда была такая. Но она знает, какой вы
душевный человек под этим британским панцирем.
- А я-то считал себя космополитом.
Рик поднялся и торжественно провозгласил:
- Мы всегда считали вас, сэр, образцом для подражания, делающим честь
вашей великой стране.
Он отправился вниз вслед за женой. Я остался на скамейке, кивая,
словно фарфоровый болванчик, и бормоча: "Перед Мэри закрой двери, а у Рика
рожа дика".
Вслух же я произнес гнусную фразу:
- Надеюсь, что это именно так в данной чрезвычайной ситуации.
Очень быстро ко мне вернулся здравый смысл. Они были в "чудном старом
доме". И не просто так. Они выудили у Элизабет или у моего агента адреса до
востребования. Я - объект исследований Рика. Я для него сырье, золотая
жила, ферма, охотничьи угодья.
Но откуда у него деньги, чтобы гоняться за мной? Это дорого, как я
знал из своих прежних попыток отсылать письма обратно.
Я подумал об этой девушке, Мэри-Лу, с просвечивающим лицом такой
красоты, что за ним, несомненно, должны таиться святость и мудрость. Не то
что в бедном старом падре!
- Наверное, перевоплощение.
Девушка, которую встречаешь раз в семь - нет, четырнадцать - лет,
которую встречаешь, когда уже слишком поздно. Свой телячий восторг при ее
появлении я расценил как симптом приближающегося маразма. Я догадывался,
как у меня несет изо рта этим самым выпитым с утра вином "доль". Для Рика в
этой встрече заключено очень многое. Для Мэри-Лу - возможность с