"Николай Васильевич Гоголь. Вечера на хуторе близ Диканьки, ч.I (Сорочинская ярмар" - читать интересную книгу автора

отец дрянь! и тетка дрянь! Столетней! что у него молоко еще на губах...
Тут воз начал спускаться с мосту, и последних слов уже невозможно было
расслушать; но парубок не хотел, кажется, кончить этим: не думая долго,
схватил он комок грязи и швырнул вслед за нею. Удар был удачнее, нежели
можно было предполагать: весь новый ситцевый очипок забрызган был грязью, и
хохот разгульных повес удвоился с новою силой. Дородная щеголиха вскипела
гневом; но воз отъехал в это время довольно далеко, и месть ее обратилась
на безвинную падчерицу и медленного сожителя, который, привыкнув издавна к
подобным явлениям, сохранял упорное молчание и хладнокровно принимал
мятежные речи разгневанной супруги. Однако ж, несмотря на это, неутомимый
язык ее трещал и болтался во рту до тех пор, пока не приехали они в
пригородье к старому знакомому и куму, козаку Цыбуле. Встреча с кумовьями,
давно не видавшимися, выгнала на время из головы это неприятное
происшествие, заставив наших путешественников поговорить об ярмарке и
отдохнуть немного после дальнего пути.

II

Що, боже то мiй, господе!
чого нема на той ярмарцi!
Колеса, скло, дьоготь, тютюн,
ремiнь, цибуля, крамарi всякi...
так, що хоч би в кишенi було рублiв
i з тридцять, то й тодi б не закупив
усiеi ярмарки.

Из малороссийской комедии

Вам, верно, случалось слышать где-то валящийся отдаленный водопад, когда
встревоженная окрестность полна гула и хаос чудных неясных звуков вихрем
носится перед вами. Не правда ли, не те ли самые чувства мгновенно обхватят
вас в вихре сельской ярмарки, когда весь народ срастается в одно огромное
чудовище и шевелится всем своим туловищем на площади и по тесным улицам,
кричит, гогочет, гремит? Шум, брань, мычание, блеяние, рев - все сливается
в один нестройный говор. Волы, мешки, сено, цыганы, горшки, бабы, пряники,
шапки - все ярко, пестро, нестройно; мечется кучами и снуется перед
глазами. Разноголосные речи потопляют друг друга, и ни одно слово не
выхватится, не спасется от этого потопа; ни один крик не выговорится ясно.
Только хлопанье по рукам торгашей слышится со всех сторон ярмарки. Ломается
воз, звенит железо, гремят сбрасываемые на землю доски, и закружившаяся
голова недоумевает, куда обратиться. Приезжий мужик наш с чернобровою
дочкой давно уже толкался в народе. Подходил к одному возу, щупал другой,
применивался к ценам; а между тем мысли его ворочались безостановочно около
десяти мешков пшеницы и старой кобылы, привезенных им на продажу. По лицу
его дочки заметно было, что ей не слишком приятно тереться около возов с
мукою и пшеницею. Ей бы хотелось туда, где под полотняными ятками нарядно
развешаны красные ленты, серьги, оловянные, медные кресты и дукаты. Но и
тут, однако ж, она находила себе много предметов для наблюдения: ее смешило
до крайности, как цыган и мужик били один другого по рукам, вскрикивая сами
от боли; как пьяный жид давал бабе киселя; как поссорившиеся перекупки