"Николай Васильевич Гоголь. Вечера на хуторе близ Диканьки, ч.I (Сорочинская ярмар" - читать интересную книгу автора

перекидывались бранью и раками; как москаль, поглаживая одною рукою свою
козлиную бороду, другою... Но вот почувствовала она, кто-то дернул ее за
шитый рукав сорочки. Оглянулась - и парубок в белой свитке, с яркими очами
стоял перед нею. Жилки ее вздрогнули, и сердце забилось так, как еще
никогда, ни при какой радости, ни при каком горе: и чудно и любо ей
показалось, и сама не могла растолковать, что делалось с нею.
- Не бойся, серденько, не бойся!- говорил он ей вполголоса, взявши ее
руку, - я ничего не скажу тебе худого!
Может быть, это и правда, что ты ничего не скажешь худого, - подумала про
себя красавица, - только мне чудно... верно, это лукавый! Сама, кажется,
знаешь, что не годится так... а силы недостает взять от него руку. Мужик
оглянулся и хотел что-то промолвить дочери, но в стороне послышалось слово
пшеница. Это магическое слово заставило его в ту же минуту присоединиться к
двум громко разговаривавшим негоциантам, и приковавшегося к ним внимания
уже ничто не в состоянии было развлечь. Вот что говорили негоцианты о
пшенице.

III

Чи бачиш, вiи який парнище?
На свiтi трохи естъ таких.
Сивуху так, мов брагу, хлище!

Котляревский, Энеида

- Так ты думаешь, земляк, что плохо пойдет наша пшеница? - говорил
человек, с вида похожий на заезжего мещанина, обитателя какого-нибудь
местечка, в пестрядевых, запачканных дегтем и засаленных шароварах,
другому, в синей, местами уже с заплатами, свитке и с огромною шишкою на
лбу.
- Да думать нечего тут; я готов вскинуть на себя петлю и болтаться на
этом дереве, как колбаса перед рождеством на хате, если мы продадим хоть
одну мерку.
- Кого ты, земляк, морочишь? Привозу ведь, кроме нашего, нет вовсе, -
возразил человек в пестрядевых шароварах.
Да, говорите себе что хотите, - думал про себя отец нашей красавицы, не
пропускавший ни одного слова из разговора двух негоциантов, - а у меня
десять мешков есть в запасе.
- То-то и есть, что если где замешалась чертовщина, то ожидай столько
проку, сколько от голодного москаля, - значительно сказал человек с шишкою
на лбу.
- Какая чертовщина? - подхватил человек в пестрядевых шароварах.
- Слышал ли ты, что поговаривают в народе? - продолжал с шишкою на лбу,
наводя на него искоса свои угрюмые очи.
- Ну!
- Ну, то-то ну! Заседатель, чтоб ему не довелось обтирать губ после
панской сливянки, отвел для ярмарки проклятое место, на котором, хоть
тресни, ни зерна не спустишь. Видишь ли ты тот старый, развалившийся сарай,
что вон-вон стоит под горою? (Тут любопытный отец нашей красавицы
подвинулся еще ближе и весь превратился, казалось, во внимание.) В том