"Николай Васильевич Гоголь. Вечера на хуторе близ Диканьки, ч.I (Сорочинская ярмар" - читать интересную книгу автора

которых всегда дрожь проходила по телу и волосы ерошились на голове. Иной
раз страх, бывало, такой заберет от них, что все с вечера показывается бог
знает каким чудищем. Случится, ночью выйдешь за чем-нибудь из хаты, вот так
и думаешь, что на постеле твоей уклался спать выходец с того света. И чтобы
мне не довелось рассказывать этого в другой раз, если не принимал часто
издали собственную положенную в головах свитку за свернувшегося дьявола. Но
главное в рассказах деда было то, что в жизнь свою он никогда не лгал, и
что, бывало, ни скажет, то именно так и было. Одну из его чудных историй
перескажу теперь вам. Знаю, что много наберется таких умников, пописывающих
по судам и читающих даже гражданскую грамоту, которые, если дать им в руки
простой Часослов, не разобрали бы ни аза в нем, а показывать на позор свои
зубы - есть уменье. Им все, что ни расскажешь, в смех. Эдакое неверье
разошлось по свету! Да чего, - вот не люби бог меня и пречистая дева! вы,
может, даже не поверите: раз как-то заикнулся про ведьм - что ж? нашелся
сорвиголова, ведьмам не верит! Да, слава богу, вот я сколько живу уже на
свете, видел таких иноверцев, которым провозить попа в решете(2) было
легче, нежели нашему брату понюхать табаку; а и те открещивались от ведьм.
Но приснись им... не хочется только выговорить, что такое, нечего и
толковать об них.


(1)То есть лгать. (Прим. Н.В.Гоголя.)
(2)То есть солгать на исповеди. (Прим. Н.В.Гоголя.)

Лет - куды! - более чем за сто, говорил покойник дед мой, нашего села и
не узнал бы никто: хутор, самый бедный хутор! Избенок десять, не
обмазанных, не укрытых, торчало то сям, то там, посереди поля. Ни плетня ни
сарая порядочного, где бы поставить скотину или воз. Это ж еще богачи так
жили; а досмотрели бы на нашу братью, на голь: вырытая в земле яма - вот
вам и хата! Только по дыму и можно было узнать, что живет там человек
божий. Вы спросите, отчего они жили так?
Бедность не бедность: потому что тогда козаковал почти всякий и набирал в
чужих землях немало добра; а больше оттого, что незачем было заводиться
порядочною хатою. Какого народу тогда не шаталось по всем местам: крымцы,
ляхи, литвинство! Бывало то, что и свои заедут кучами и обдирают своих же.
Всего бывало.
В этом-то хуторе показывался часто человек, или, лучше, дьявол в
человеческом образе. Откуда он, зачем приходил, никто не знал. Гуляет,
пьянствует и вдруг пропадет, как в воду, и слуху нет. Там, глядь - снова
будто с неба упал, рыскает по улицам села, которого теперь и следу нет и
которое было, может, не дальше ста шагов от Диканьки. Понаберет встречных
козаков: хохот, песни, деньги сыплются, водка - как вода... Пристанет,
бывало, к красным девушкам: надарит лент, серег, монист - девать некуда!
Правда, что красные девушки немного призадумывались, принимая подарки: бог
знает, может, в самом деле перешли они через нечистые руки. Родная тетка
моего деда, содержавшая в то время шинок по нынежней Опошнянской дороге, в
котором часто разгульничал Басаврюк, - так называли этого бесовского
человека, - именно говорила, что ни за какие благополучия в свете не
согласилась бы принять от него подарков. Опять, как же и не взять: всякого
проберет страх, когда нахмурит он, бывало, свои щетинистые брови и пустит