"Николай Васильевич Гоголь. Не напечатанное при жизни, незавершенное (1840-е годы)" - читать интересную книгу автора

и объясненьем прекращать можно было много таких дел, которые никогда не
оканчиваются на бумаге. Я думал, что хоть теперь и нет таких мест, но что я
получу после того, как выйдет вполне мое сочинение, и приготовлял уже в
мыслях и самый проект, в котором намеревался изъяснить, как вследствие тех
способностей, какие у меня есть, я могу быть нужен и полезен России. Замыслы
мои были горды, но так как они были основаны только на успехе моего
сочинения, то и упали вместе с тем, как оставила меня способность
производить созданья поэтические. Теперь все должности мне кажутся равны,
все места равно значительны, от малого до великого, если только на них
взглянешь значительно. И мне кажется, что если только хотя сколько-нибудь
умеешь ценить человека и понимать его достоинство, которое в нем бывает,
даже и среди множества недостатков, и если только при этом хоть
сколько-нибудь имеешь истинно христианской любви к человеку и, в заключенье,
проникнут точно любовью к России, - то, мне кажется, на всяком месте можно
сделать много добра. Сила влияния нравственного выше всяких сил. Место и
должность сделались для меня, как для плывущего по морю, пристань и твердая
земля.
Я убежден, что теперь всякому тому, кто пламенеет желаньем добра, кто
русский и кому дорога честь земли русской, должно также брать многие места и
должности в государстве, с такой же ревностью, как становился некогда из нас
всяк в ряды противу неприятелей спасать родную землю, потому что неправда
велика и много опозорила... С другой стороны, я убежден, что место и
должность нужны для самого себя, для...
Как ни бурно нынешнее время, как ни мятутся и ни волнуются вокруг умы,
как ни возмущает тебя собственный ум твой, но можно остаться среди всего
этого в тишине, если с тем именно возьмешь свое место, чтобы на нем
исполнить долг таким образом, чтобы не стыдно было дать и за который дашь
ответ небу. Как бы то ни было, но жизнь для нас уже не загадка. Она была
тогда загадка, когда умнейшие из людей, от мыслителей до поэтов, над ней
задумывались и приходили только к сознанию, что не знают, что такое жизнь.
Но когда один, всех наиумнейший [46], сказал твердо, не колеблясь никаким
сомнением, что он знает, что такое жизнь, когда этот один признан всеми за
величайшего человека из всех доселе бывших, даже и теми, которые не признают
в нем его божественности, тогда следует поверить ему на слово, даже и в
таком случае, если бы он был просто человек. Стало быть, вопрос решен: что
такое жизнь.
Этого мало. Нам дан полнейший закон всех действий наших, тот закон,
которого не может стеснить или остановить никакая власть, который можно
внести даже в тюремные стены, но которого, однако ж, нельзя исполнять на
воздухе: нужно для того стоять хоть на каком-нибудь земном грунте. Находясь
в должности и на месте, все-таки идешь по дороге; не имея определенного
места и должности, идешь через кусты и овраги как попало, хотя и та же цель.
По дороге идти легче, нежели без дороги. Если взглянешь на место и должность
как на средство к достиженью не цели земной, но цели небесной, во спасенье
своей души - увидишь, что закон, данный Христом, дан как бы для тебя самого,
как бы устремлен лично к тебе самому, затем, чтобы ясно показать тебе, как
быть на своем месте во взятой тобою должности. Христианину сказано ясно, как
ему быть с высшими, так что, если хотя немного он из того исполнит, все
высшие его полюбят. Христианину сказано ясно, как ему быть с теми, которые
его пониже, так что, если хотя отчасти он это исполнит, все низшие ему