"Николай Васильевич Гоголь. Не напечатанное при жизни, незавершенное (1840-е годы)" - читать интересную книгу автора

обесчестит подлым поступком их общество, они приказывают ему выйти из круга,
и он не осмеливается преступить этого, ничем уже не смягчаемого определения.
Дворянство должно быть сосудом и хранителем высокого нравственного чувства
всей нации, рыцарями чести и добра, которые должны сторожить сами за собою.
Так должны быть они в России, где не хвастают ни родом, ни происхождением,
ни point d'honneur*, но каким-то нравственным благородством, которое, к
сожалению, обнаруживается только во дни высоких самопожертвований. Это от
самой юности должно быть внушаемо, как в первую принадлежность.
______________
* Вопросом чести (франц.).

Последний в государстве и многочисленный класс - крестьяне составляют
также сословие и имеют много о чем совещаться между собою. Состоя под
управленьем помещика, они имеют тоже о чем совещаться. Установленный сбор,
повинность, положенную на каждого человека, помещик должен предоставить
принест<и?> миру, который сам должен и собрать и принести, потому что они
лучше себя знают относительно всяких состояний, и помещику никогда не <...>
Он также должен лучше чувствовать свое сословие, что имеет право законно
требовать помещик, за что должен заплатить ему и нанимать, как вольного
человека, и переговариваться с помещиком целым миром.
Сословие граждан, самое [разнохарактерное], меньше всего получившее
[определенное выражение], от неопределенности занятий и от некоторого
безвластия, должно непременно возвыситься до понятия <...> Оно должно
помнить, что они стражи и хранители благосостояния и должны сами из себя
избирать чиновников. Полиция тогда только не будет брать взятков и грабить,
когда сами граждане будут исполнять <...> Лучшая полиция, по признанию всех,
в Англии и то потому, что этим занимается город, выбирая для этого чиновника
и платя ему жалованье от себя. Правитель города должен требовать от
магистрата, чтобы сделано было так же точно; а магистрат уже сам рассмыслит,
как это сделать так, чтобы тягость упала на все сословие.


<АВТОРСКАЯ ИСПОВЕДЬ>

Все согласны в том, что еще ни одна книга не произвела столько
разнообразных толков, как "Выбранные места из переписки с друзьями". И что
всего замечательней, чего не случилось, может быть, доселе еще ни в какой
литературе, предметом толков и критик стала не книга, но автор.
Подозрительно и недоверчиво разобрано было всякое слово, и всяк наперерыв
спешил объявить источник, из которого оно произошло. Над живым телом еще
живущего человека производилась та страшная анатомия [31], от которой
бросает в холодный пот даже и того, кто одарен крепким сложеньем. Как,
однако же, ни были потрясающи и обидны для человека благородного и честного
многие заключения и выводы, но, скрепясь, сколько достало небольших сил
моих, я решился стерпеть всё и воспользоваться этим случаем как указаньем
свыше - рассмотреть построже самого себя. Никогда и прежде я не пренебрегал
советами, мненьями, осужденьями и упреками, уверяясь, чем далее, более, что
если только истребишь в себе те щекотливые струны, которые способны
раздражаться и гневаться, и приведешь себя в состояние все выслушивать
спокойно, тогда услышишь тот средний голос, который получается в итоге