"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Принцесса Бландина" - читать интересную книгу автора

со своей стороны, имеешь что сказать о принцессе, дабы зритель сразу знал,
чего от нее ждать касательно роста, осанки, цвета волос и тому подобных
примет ее наружности.
______________
* В суть дела (лат.).

Семпитернус. Все так, милейший, именно для того мы тут и стоим, но
склонны ли мы подчиниться тому, чего от нас требуют, - вот в чем вопрос! А
посему, скажите для начала, любезный монсеньор, испытываете ли вы некоторое
почтение к самому себе?
Адолар. О господи! Да конечно же, я отношусь к себе с несказанным
почтением, ибо, откровенно признаться, дражайший коллега, честь и хвала всем
вашим несравненным совершенствам, обаянию ваших талантов, однако же ни один
человек на свете не нравится мне столь же безоговорочно, как я сам себе
нравлюсь!
Семпитернус. Вот видите, уважаемый, каждый сам куда лучше других знает,
чего он стоит. Но ближе к делу! Никто не усомнится, что мы оба весьма
достойные мужи, однако нам, именно нам поручили весьма второстепенное дело,
которое обыкновенно во всяком хорошем спектакле легко и просто улаживается -
кем? - слугами, челядью! Эти людишки со свойственным им проворством обычно
одним движением пальца умеют обозначить любой характер, больше того -
выбалтывая нам сокровеннейшие семейные тайны господ, которым они служат, они
вместе с поучительным рассказом о хитросплетениях пьесы дают нам еще одно
практическое поучение - не слишком-то доверяться прислуге в жизни, соединяя
тем самым приятное с полезным. Сами видите, мой верный Адолар, в подобных
обстоятельствах нам с вами ничуть не поможет, что в списке действующих лиц
этой комедии я значусь гофмаршалом, а вы - посланником при дворе Килиана;
ибо мало того, что вам и так - в качестве избитого и плюхнувшегося в тюки с
пряжей посланника - выпала не бог весть какая роль, но теперь, поручив нам
заведомо низкое ремесло - развлекать зрителя экспозицией пьесы, - нас
низвели до пошлых подручных драматурга. Разве есть у нас виды на хоть
сколько-нибудь глубокий характер? На блистательный монолог, в конце которого
ладоши зрителя принимаются хлопать сами?
Адолар. Вы правы, дорогой Семпитернус! Впрочем, что касается моих видов
на дальнейшее существование в пьесе, то вы ведь, любезнейший, не откажетесь
признать, что я числюсь в ней среди несчастливых воздыхателей Бландины и уже
благодаря одному этому стою много выше вас, друг мой. На мою долю,
несомненно, выпадет немало пафоса, и я надеюсь в некотором смысле произвести
фурор.
Семпитернус (с улыбкой кладя Адолару руку на плечо). Мой милый, добрый,
тщеславный друг! Какой пыл, какие надежды! Ужели мне нужно вам объяснять,
что вся эта пьеса - донельзя жалкая поделка? Унылое подражательство - только
и всего. Принцесса Бландина - чуть-чуть переделанная Турандот, король мавров
Килиан - второй Фьерабрас. Короче, вовсе не обязательно быть семи пядей во
лбу, много читать и вообще изрядно продвинуться в своем образовании, чтобы с
первого взгляда распознать все литературные образцы, что стояли у автора
перед глазами. И вообще я стал замечать, что меня, человека всесторонне
образованного, уже ничто в мире не способно удивить и привлечь новизной.
Адолар. Ну совершенно и мой случай, невзирая на то, что творение поэта,
оказавшееся теперь у нас под руками, дабы как следует его размять и