"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Принцесса Бландина" - читать интересную книгу автора

не вступятся, тем паче что и сами они, то бишь медведи, живут теперь "по
природе" и расхаживают с непокрытой головой, даже не прихватив для приличия
цилиндр под мышку.
Адолар. Да, милейший Семпитернус, а посему вверим себя провидению,
возносящему нас в высшие сферы, где места нет препакостному пуншу, что,
крепость накопив в дрянной сивухе, дурманом отравляет плоть и дух. Я
чувствую в себе дивное воодушевление, дабы продолжить свою роль. Итак! О! О!
О! Семпитернус! О!
Опять кровоточит на сердце рана,
Что, не успев зажить, поражена
Любимых глаз стрелою огненосной!
И снова...
Семпитернус. Тише, Адолар, тише. Мне тут кое-какие мысли пришли в
голову, так сказать, от усердных размышлений, а ты сам знаешь, стоит только
начать размышлять, мысли на ум так и лезут, этакие камни преткновения, что
растут из-под земли, словно грибы после дождя. Итак, скажите-ка мне для
начала, почтенный монсеньор, - для чего мы здесь?
Адолар. Бог мой, для чего же еще, как не для того, чтобы подготовить
почву для представляемой пьесы; в наши уста вложена так называемая
экспозиция. С помощью хитроумных намеков нам следует сразу ввести зрителя
medias in res*, растолковать ему, что мы оба - придворные принцессы
Бландины, которая наряду с необычайной, умопомрачительной красотой наделена
неодолимым отвращением к мужескому полу, поскольку имеет некоторую блажь
полагать себя существом высшего, небесного происхождения и мнит, что сердце
ее наглухо закрыто для любого жителя Земли, предаваясь вздорным мечтам о
родственных узах с небожителями и ожидая - ни больше ни меньше, - что некий
Ариэль{339} полюбит ее земной любовью, пожертвует ради нее своим бессмертием
и, окончательно и бесповоротно приняв образ распрекрасного юноши, начнет
страстно ее домогаться. Нам, затем, надлежит горько сетовать на это ее
фатальное безумие, уже повергшее страну в нищету и разруху, ибо что
пригожие, бледно-лилейные царевичи с пурпурно-румяными щечками, что жуткого
вида мавританские короли, чистые Фьерабрасы{340}, высокомерно и с издевкой
отвергнутые принцессой, теперь наслали сюда сотни тысяч своих сватов,
которые, оголив сабли и зарядив пищали, разносят пламя любви незадачливых
женихов по городам и весям, весьма умело слагая из скорбных воплей населения
траурные кантаты, долженствующие долететь до слуха Бландины и поведать ей
всю боль поруганной и оскорбленной ею любви. Я, к примеру, со своей стороны,
должен рассказать тебе, любезный Семпитернус, сколь плачевно завершилась моя
посольская миссия к королю мавров Килиану и подношение ему изящной шкатулки,
врученной мне для этой цели принцессой, ибо его негритянское величество не
побрезговало по такому случаю собственноручно меня наказать своей
царственной - и весьма тяжкой - дланью, избрав для этого способ, живо, хотя
и небезболезненно, напомнивший мне о золотых днях моего безмятежного
детства, а затем выбросить в окно, вследствие чего я неминуемо сломал бы
себе шею, если бы не проезжавшая, по счастью, внизу подвода, груженная
тюками с пряжей, куда я и плюхнулся - мягко и вполне благополучно. Кроме
того, впадая в ужас и отчаяние, я должен поведать, как Килиан, не помня себя
от ярости, схватил охотничий нож и арапник, которым он погоняет свою
стотысячную армию мавров, и уже встал лагерем под стенами нашей столицы. Все
это, дорогой Семпитернус, я и должен тебе сейчас сообщить, равно как и ты,