"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Принцесса Бландина" - читать интересную книгу автора

Они бросаются друг другу в объятья, потом, наконец,
отпускают друг друга и от умиления плачут навзрыд.

Семпитернус (всхлипывая). Это слишком трогательно!
Адолар (также всхлипывая что есть мочи). Меня... всего... трясет... и
сердце... готово... разорваться... в груди... Уа-уа-уа!
Семпитернус. Уа-уа-уа!
Адолар (с внезапной деловитостью, напыщенным тоном). Впрочем, самое
время вернуться к некоторому благоразумию; негоже кидаться в сантименты с
головой, как в омут, начисто позабыв, к чему обязывает тебя твое положение и
сословие, с которым ты, слава богу, пуд соли съел. Должен вам откровенно
признаться, дражайший монсеньор, довольно-таки странно видеть, как вы здесь
ломитесь в покои принцессы, в то время как все полагают, будто вы в дальних
краях радеете о благе отечества. Так что лучше бы вам последовать моему
совету, немедленно уйти черным ходом и больше не показываться.
Семпитернус (тоже весьма деловито и напыщенным тоном). Почтенный
господин камергер - ибо, сколько я могу судить по золотому плетенью пуговиц,
коими украшена несравненная задняя часть вашего шлафрока, вы теперь
произведены в камергеры, - так вот, почтенный камергер, вас-то, вас вообще
давно бы уже не должно быть в живых. Еще два месяца назад не вы ли
намеревались броситься в воду, не вы ли, обезумев от неистовой любви к
принцессе, побежали к реке, вопя страшным голосом: "Adieu pour jamais,
princesse barbare!"* - но на самом краю обрыва, узрев в воде какую-то жуть,
а именно вашу собственную дражайшую особу, вдруг повернули обратно! Но
человек чести держит слово. Так что вы вообще не вправе претендовать на
место среди живущих; всякий встречный, завидя вас, с неудовольствием
спрашивает: "Как, вы все еще живы?" А посему, милейший, вам одна дорога - с
головой в омут, и чем скорей, тем лучше, - советую вам как друг и
доброжелатель.
______________
* Прощай навсегда, жестокосердная принцесса! (фр.)

Адолар (доверительно, приближаясь к Семпитернусу). А не правда ли,
братец, пунш вчера вечером был премерзкий?
Семпитернус. Чудовищный!
Адолар. Семпитернус! Боже правый! Семпитернус!
Семпитернус. Что с тобой, братец? Что это ты так напугался, вон даже
побледнел.
Адолар. Тише, тише! (Шепотом Семпитернусу.) Мы с тобой болтаем о
вчерашнем пунше и выдаем себя самым позорным образом! Разве не разыгрывали
мы только что превосходную сцену трогательного дружеского свидания после
долгой разлуки? Для чего вообще мы вышли на сцену? Не для того же, чтобы
порассуждать о плохом пунше и тем самым все вконец провалить? Для чего мы
сюда вышли, я спрашиваю?
Семпитернус. Ты прав, дорогой Адолар, мы вступили на путь, чуть было не
сбивший нас с пути истинного, вернее, мы уже свернули с проторенной колеи и
пошли ковылять наобум по буеракам и оврагам, где любой невежда может
помыкать нами как хочет и сдернуть с голов наших шляпы, выставив нас,
плешивых, как пророка Илию{339}, всем на посмеяние, и никакие медведи за нас