"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Автомат (новелла)" - читать интересную книгу автора

вернулись на постоялый двор, то нас уже ждал прекрасный пунш, который мы
заблаговременно заказали. Морской воздух пропитал нас до мозга костей, так
что мы не заставили себя упрашивать и накинулись на пунш, - я хоть и не был
пьян, но сердце у меня стучало как молот и кровь кипела словно огненная
лава. Когда я наконец бросился на постель в своей комнате, то несмотря на
всю усталость не мог по-настоящему уснуть, - скорее, я впал в некое
состояние дремоты, в котором видел и слышал все, что происходило вокруг. Мне
померещилось, будто в соседней комнате кто-то вполголоса разговаривает, и
наконец ясно различил голос мужчины, который сказал: "Ну так и спи, а в
положенный час будь готова!" Дверь отворили, потом закрыли, и наступила
глубокая тишина, которую вскоре нарушили еле слышные аккорды фортепиано. Ты
ведь знаешь, Людвиг, какое волшебство заключают в себе звуки музыки, когда
они плывут в тишине ночи. И мне почудилось, будто некий кроткий дух
обращается ко мне в этих звуках, я целиком предался их благотворному
воздействию, полагая, что за аккордами последует нечто связное, какая-нибудь
фантазия или иная музыкальная пьеса, однако как же был я поражен, когда
вдруг услыхал неземной голос - женщина пела, мелодия ее песни глубоко
трогала душу, а слова были такие:

Mio ben ricordati
s'avvien ch'io mora,
quanto quest' anima
fedel t'amo.
Lo se pur amano
le freddi ceneri
nel urna ancora
t'adorero*.
______________
* Помни обо мне, когда придет мне пора умирать, помни, как любит тебя
преданная душа. Если способен любить хладный прах, и в урне могильной буду
почитать тебя (ит.).

Как же мне сказать тебе о том неизведанном чувстве, которое пробуждали
во мне эти звуки, протяжные - нараставшие и таявшие, как хотя бы объяснить
тебе мои чувства, о которых я даже не догадывался прежде. Мелодия
своеобразная, ни на что не похожая, какой я никогда в жизни не слышал, - не
мелодия, а воплощенная меланхолия, сама глубокая, блаженная меланхолия
страстной любви, - голос, который выпевал ее с простыми украшениями, то
поднимался вверх и тогда звучал подобно хрустальным колокольчикам, то
опускался вниз, замирая на вздохах безнадежной тоски, - несказанное чувство
блаженного восторга пронизало мою грудь. Щемило душу, боль бесконечного
томления приводила меня в дрожь, дыхание замирало, и все мое существо
погружалось в неземное сладострастие - его не выразить, не передать словами.
Я боялся шевельнуться, вся душа моя, все бытие мое обратилось в слух. Давно
уж отзвучала песня, и тут чрезмерное напряжение разрешилось потоком слез,
который, казалось, грозил уничтожить, грозил смыть меня с лица земли.
Наконец сон овладел мною, и когда я вскочил на ноги при резком звуке
почтового рожка, то в комнату светило утреннее солнце, а во мне жило
чувство, что во сне, лишь во сне я прикоснулся к величайшему счастью,
приобщился величайшего блаженства, какое только существует для меня на