"Э.Т.А.Гофман. Майорат" - читать интересную книгу автора

слабостью, - все равно, я не могу оставить ее одну. В непрестанной тревоге я
был бы не способен ни к какому важному занятию, ибо знаю: ужасные видения
всевозможных бед, случившихся с ней и повергших в смятение ее душу, не
покидали бы меня ни в лесу, ни в удобной зале. А потом, я полагаю, что
слабой женщине как раз здешний образ жизни может послужить вместо
укрепляющей железистой ванны. Поистине, морской ветер, по-своему славно
завывающий в сосновом лесу, глухой лай догов, дерзкие и задорные переливы
рогов должны были одержать верх над расслабляющим томным бренчанием на
клавикордах, на которых зазорно играть мужчине, но вы возымели намерение
упорно мучить мою (*62) жену и довести ее до смерти. - Барон сказал все это,
возвысив голос и дико сверкая очами.
Кровь бросилась мне в голову, я сделал порывистое движение рукой в
сторону барона, я хотел заговорить, но барон не позволил мне раскрыть рта.
- Я знаю, что вы намерены сказать, - начал он снова, - знаю и повторяю:
вы были на пути к тому, чтобы уморить мою жену, в чем я вас, однако, не
упрекаю, хотя вы и понимаете, что я должен всему этому положить конец.
Словом, вы экзальтируете мою жену своею игрою и пением. И, когда она
блуждает без руля и ветрил по бездонному морю обманчивых сновидений и
предчувствий, навеянных на нее злыми чарами вашей музыки, вы толкаете ее в
бездну своим рассказом о зловещем призраке, дразнившем вас там, наверху, в
судейской зале. Дед ваш ничего не скрыл от меня, но я прошу вас, поведайте
мне снова все, что вы видели и не видели, - слышали, чувствовали,
подозревали.
Я собрался с духом и спокойно рассказал все, что было, от начала до
конца. Барон лишь время от времени прерывал меня возгласами удивления. Когда
я дошел до того, как мой дед с благочестивым мужеством ополчился против
наваждения и заклял его строгими словами, барон сложил руки, молитвенно
поднял их к небу и с воодушевлением воскликнул:
- Да, ангел-хранитель нашей семьи! Его бренные останки должны будут
покоиться в склепе наших предков!
Я кончил.
Скрестив руки, барон расхаживал по комнате и бормотал как бы про себя:
"Даниель, Даниель, что делаешь ты здесь в этот час!"
- Итак, больше ничего, господин барон? - громко спросил я, сделав вид,
что хочу удалиться.
Барон словно очнулся от сна, дружески взял меня за руку и сказал:
- Да, любезный друг, жену мою, которую вы без умысла так жестоко
потрясли, вы же должны и вылечить - только вы один можете это сделать.
Я чувствовал, что лицо мое запылало, и если бы стоял против зеркала,
то, нет сомнения, увидел бы в нем весьма озадаченную преглупую рожу. Барон,
казалось, тешился моим смущением; он пристально глядел мне в глаза и
улыбался с поистине коварной иронией. (*63)
- Да как же, ради всего на свете, мне это сделать? - наконец
пробормотал я запинаясь.
- Ну, ну, - перебил меня барон, - у вас будет не такая уж опасная
пациентка. Теперь я всецело полагаюсь на ваше искусство. Баронесса вовлечена
в волшебный круг вашей музыки, внезапно вырвать ее из него было бы жестоко и
безрассудно. Продолжайте ваши занятия музыкой. Всякий вечер вы будете
желанным гостем в покоях моей жены. Но только переходите постепенно к музыке
все более сильной, искусно соедините веселое с серьезным. А главное, почаще