"Жак Ле Гофф. Рождение чистилища" - читать интересную книгу автора

засвидетельствует верование в реальный огонь.
Здесь обнаруживается роль огня. Чистилище, прежде чем его стали
рассматривать как место, первоначально воспринималось как трудно
локализуемый огонь. В нем концентрированно содержалось учение, из которого
должно было выйти чистилище, он во многом способствовал этому рождению.
Потому об огне следует сказать еще несколько слов. С эпохи Отцов Церкви
возникали различные мнения по вопросу о природе этого огня: карающий он,
очистительный или испытующий? Современная католическая теология различает
карающий адский огонь, искупительный и очищающий огонь чистилища и
испытующий огонь судилища. Таково позднейшее осмысление. В Средние века все
эти огни были более или менее совмещены: первоначально огонь чистилища был
собратом адского пламени, собратом не уготованным быть вечным, но от того не
менее жарким в период своего действия; позже, когда огонь судилища будет
сведен к индивидуальному осуждению тотчас после смерти, огонь чистилища и
огонь судилища будут зачастую практически неразличимы. Теологи настаивали
скорее на том или ином аспекте чистилища, средневековые проповедники
поступали так же, и простым верующим приходилось занимать ту же самую
позицию в меру своего понимания. Огонь чистилища был одновременно
наказанием, очищением и ордалией, что соответствует амбивалентному характеру
индоевропейского огня, прекрасно продемонстрированному Эдсманом.
Кроме того, из Нового Завета был извлечен эпизод, сыгравший важную роль
если не в истории чистилища, то, по крайней мере косвенно, в общей концепции
христианского загробного мира: имеется в виду сошествие Христа в
преисподнюю. Оно основано на трех новозаветных текстах. Первый - из
Евангелия от Матфея (12:40): <Ибо как Иона был во чреве кита три дня и три
ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи>.
Деяния Апостолов (2:31) сообщают об этом событии в прошедшем времени: <Он
[Давид] прежде сказал о воскресении Христа, что не оставлена душа Его в аде,
и плоть Его не видела тления>. И наконец, Павел в Послании к римлянам
(10:7), противопоставляя праведность от веры и праведность от старого
закона, вкладывает в уста праведности, исходящей от веры следующее: <Не
говори в сердце твоем: "Кто взойдет на небо?" то есть Христа свести; "или
кто сойдет в бездну?" то есть Христа из мертвых* возвести>.
Схождение Христа в преисподнюю
Этот эпизод, - имея очевидно христианский смысл как доказательство
божественности Христа и обещание грядущего воскресения, - укладывается в
рамки старой восточной традиции, прекрасно изученной Кроллом. Это тема
борьбы солнечного бога с мраком, в которой царство, где солнцу приходится
сражаться с враждебными силами, отождествлялось с миром мертвых. Эта тема
получит развитие в средневековой литургии: в формулах экзорсизма, гимнах,
дневных службах, тропах и, наконец, драматических представлениях позднего
Средневековья. Но именно через уточнения, данные апокрифическим евангелием
от Никодима, этот эпизод стал популярен в Средние века. Христос, спустившись
в преисподнюю, вывел оттуда часть заточенных- некрещеных праведников, живших
до его прихода на землю, то есть главным образом патриархов и пророков. Но
те, кого он там оставил, пребудут в заточении до скончания времен. Ибо он
навсегда опечатал ад семью печатями. Этот эпизод в перспективе чистилища
имеет тройное значение: он показывает, что имеется, хотя бы в единичном
случае, возможность облегчения положения некоторых людей после смерти, но он
лишает ад этой возможности, поскольку тот закрывается до скончания времен;