"Уильям Годвин. Калеб Уильямс " - читать интересную книгу автора

действовали как настояния и уверения Суайнерда, так и страх, который
возбуждало имя мистера Тиррела на много миль в окружности. Перед отъездом
миссис Хеммонд отправила нарочного с запиской в три строчки к мистеру
Фокленду с сообщением о необычайном происшествии. Когда нарочный явился,
мистера Фокленда не было дома, его ждали только на другой день; на этот раз
случай как будто благоприятствовал мести мистера Тиррела - сам он был
слишком поглощен безудержной яростью, чтобы быть в состоянии предусмотреть
подобное обстоятельство.
Легко представить себе полную растерянность двух несчастных женщин,
которых везли - одну насильно, другую по ее доброй воле - в такое
малоприспособленное для них помещение, как обыкновенная тюремная камера.
Однако миссис Хеммонд обладала чисто мужской смелостью и пылкостью духа,
как нельзя более необходимыми при тех трудностях, которые их ожидали,
Сангвинический темперамент и способность страстно ненавидеть
несправедливость до известной степени предназначали ее к выполнению именно
тех дел, которые предписало бы и здравое, сдержанное суждение. Здоровье
мисс Мелвиль сильно пострадало от испуга и переезда в такое время, когда ей
был необходим покой, чтобы сохранить силы. Горячка усилилась; больная стала
бредить больше прежнего; муки ее воображения соответствовали плохому
состоянию, в котором совершен был ее переезд; трудно было полагать, что она
выживет.
В те мгновения, когда рассудок покидал ее, она все время называла имя
Фокленда. Мистер Фокленд, говорила она, - ее первая и единственная любовь и
должен быть ее мужем. Потом она скорбно, голосом печальным, но все же
полным упрека, жаловалась, что он слишком считается с предрассудками света.
Как жестоко с его стороны держаться так гордо и давать ей понять, что он ни
за что не женится на нищей! Но если он горд, то и она решила быть гордой.
Он увидит, что она не станет вести себя как отвергнутая девушка, что он
может оттолкнуть ее, но не в его власти разбить ее сердце. Иногда ей
чудилось, будто она видит мистера Тиррела и его орудие - Граймза - с руками
и одеждой, залитыми кровью; и волнующие упреки, которыми она осыпала их,
заставили бы дрогнуть даже каменное сердце. Потом ее больному воображению
являлся образ Фокленда, обезображенного ранами, смертельно бледного, и она
кричала в ужасе, жаловалась на всеобщее бессердечие, на то, что никто не
хочет сделать ни малейшего усилия, чтобы спасти его. В таких мучениях, в
постоянном страхе гонений, обид, заговоров, убийств она провела около двух
суток.
К вечеру второго дня приехал Фокленд в сопровождении доктора Уилсона,
который уже лечил ее раньше. Сцена, свидетелем которой оказался мистер
Фокленд, должна была особенно терзать человека с такой обостренной
чувствительностью. Весть об аресте потрясла его; он был вне себя от гнева
против беспримерного коварства человека, замыслившего арест. Но когда он
увидел страшное, с написанным на нем смертным приговором лицо мисс Мелвиль,
этой жертвы дьявольских страстей ее родственника, - казалось, он был не в
силах владеть собой. Он вошел как раз в тот момент, когда у нее был приступ
бреда, и она тотчас приняла своих посетителей за двух убийц. Она стала
кричать, требуя, чтобы они сказали, куда упрятали ее Фокленда, ее жизнь, ее
супруга! Она умоляла вернуть ей его изуродованное тело, чтобы она могла
обнять его слабеющими руками, испустить дух, прижавшись к его устам, и быть
погребенной в одной с ним могиле. Она упрекала их за подлость, за то, что