"Уильям Годвин. Калеб Уильямс " - читать интересную книгу автора

ребенку, если даже эта любовь заставляет его поступать неразумно. Ничего не
поделаешь, ваша честь. Поступайте как вашей милости будет угодно. Недаром
говорится, что даже у самого бедного негра есть что-нибудь, с чем он не
хочет расстаться. Пусть я потеряю все, что имею, и стану поденщиком, - да,
если понадобится, и сын мой тоже, - но я не сделаю из него слуги для
джентльмена.
- Так, так, приятель, отлично! - отвечал Тиррел в бешенстве. -Можешь
быть уверен, я тебя не забуду, я тебе пособью спесь. Проклятье! Так вот до
чего дошло! Мошенник, обрабатывающий какие-то сорок акров, смеет оскорблять
владельца поместья! Я тебя в землю вгоню! И вот тебе мой совет, негодяй:
запри свой дом и беги так, будто сам дьявол гонится за тобой по пятам.
Счастье твое, если я не догоню тебя и ты унесешь свою шкуру в целости. Ни
одного дня не потерплю такого бездельника на своей земле, хотя бы мне
обещали за это все сокровища Индии.
- Не торопитесь, ваша честь, - гневно ответил Хоукинс. - Я надеюсь, вы
одумаетесь и сами увидите, что я ни в чем не виноват. Ну, а если нет,
знайте, что если есть зло, которое вы можете мне причинить, так есть и
такое, которое сделать не в вашей власти. И пусть я простой труженик, ваша
честь, а все-таки человек. Да и ферма моя в аренде, и я оттуда не уйду. А
закон, надо думать, найдется и для бедняка, как для богача.
Мистер Тиррел, не привыкший, чтобы ему противоречили, был до последней
степени возмущен смелостью и вольнодумством Хоукинса. Не было ни одного
арендатора, по крайней мере в его поместье, с такими скромными, как у
Хоукинса, средствами, которого сплоченная политика землевладельцев и к тому
же властный и неукротимый нрав мистера Тиррела не могли бы удержать от
поступков, заключающих в себе открытый вызов.
- Превосходно, черт меня побери! Будь я проклят, если есть еще другой
такой молодец. Так ферма у тебя в аренде, у тебя, вот как! Ты говоришь, не
уйдешь? Хорошенькие дела пойдут, если аренда будет защищать таких
субъектов, как ты, от хозяина владения! Хочешь померяться силами? Отлично,
любезный, отлично. Рад от всей души. Раз уж дошло до этого, так мы тебе
покажем несколько занятных штучек, прежде чем покончим с этим делом. А
теперь прочь с глаз моих, негодяй! Мне больше тебе нечего сказать. И не
смей никогда переступать порог моего дома.
Хоукинс в этом деле был (выражаясь языком света) виновен в двойной
неосторожности. Он разговаривал со своим лендлордом более независимо, чем
это разрешалось общественным устройством и практикой этой страны
подвластному человеку. Кроме того, дав увлечь себя негодованию, он должен
был предвидеть последствия. Совершенным безумием с его стороны было думать
о том, чтобы тягаться с лицом, обладающим такими средствами и положением,
как Тиррел. Это было равносильно борьбе лани со львом. Можно было с
уверенностью сказать, что ему нисколько не поможет его правота, раз его
противник пользуется влиянием и богатством и, следовательно, может успешно
снять с себя вину в любом сумасбродстве, которое пожелает совершить. Это
житейское правило в дальнейшем вполне подтвердилось. Богатство и тирания
отлично умеют пользоваться в качестве пособников для своих притеснений теми
законами, которые, быть может, сперва предназначались (глупая и жалкая
предосторожность) для защиты бедняков.
С этого мгновения мистер Тиррел задался целью погубить Хоукинса и не
оставлял неиспользованным ни одного средства, чтобы причинить страдание