"Уильям Годвин. Калеб Уильямс " - читать интересную книгу автора

тому же она рассчитывала, что этот наглядный пример обучения косвенно
послужит приманкой для ее баловня Барнабы. Никаких других способов
убеждения она не допускала. Применение силы она безусловно запретила, а о
том, что литература и знание обладают присущим им самим обаянием, она не
имела понятия. По мере того как Эмили подрастала, она проявляла
необыкновенную чувствительность, которая в ее положении была бы для нее
источником постоянных огорчений, если бы ей не сопутствовали чрезвычайная
мягкость и уступчивость характера. Ее никак нельзя было назвать красавицей.
Наружность у нее была заурядная. Она была маленького роста, сложения
типичного для брюнетки, лицо ее было отмечено следами оспы, достаточными
для того, чтобы кожа потеряла гладкость и лоск, но не для того, чтобы
испортить выражение лица. И, несмотря на некрасивую наружность, она
обладала большой привлекательностью. Цвет лица у нее был здоровый и нежный;
густые темные брови легко выражали разнообразные оттенки ее мыслей, а во
взгляде светилась живая, проницательная и вместе с тем добродушная
искренность. Образование, которое она получила, будучи совершенно
случайным, освободило ее от недостатков полного невежества, но не отняло у
нее некоторой природной непосредственности, свидетельствовавшей о том, что
она не способна лукавить или подозревать в этом других. Она шутила, сама,
видимо, не сознавая, какой тонкий смысл имеют ее замечания; вернее, не
будучи испорченной никакими похвалами, она придавала мало значения
собственным достоинствам и весело болтала от чистого юного сердца, не
стараясь отличиться и вызвать восхищение.
Смерть тетки мало изменила ее положение. Эта предусмотрительная
женщина, которая сочла бы почти святотатством самую мысль о том, что мисс
Мелвиль - тоже отпрыск семьи Тиррел, уделила ей в своем завещании так мало
внимания, что включила в список подарков своим слугам также сто фунтов и
для нее. Миссис Тиррел никогда не приближала ее к себе и не дарила своим
доверием; даже молодой сквайр, когда он остался единственным ее
покровителем, был как будто склонен проявлять по отношению к ней больше
щедрости, чем это допускала его мать. Эмили выросла у него на глазах, и
потому, хотя разница в возрасте между ними была всего в шесть лет, он
проявлял своего рода отеческую заботу о ее благополучии. Привычка сделала
Эмили до известной степени необходимой ему, и как только у него оставался
досуг от охоты или развлечений с собутыльниками, он чувствовал себя
одиноким и покинутым, если при нем не было мисс Мелвиль. Близкое родство и
отсутствие красоты в наружности Эмили были причинами того, что никогда он
не смотрел на нее с вожделением. Светское образование Эмили проявилось в
его обыденном и поверхностном виде - танцах и музыке. Ее искусство в танцах
заставляло мистера Тиррела иной раз предоставлять ей свободный уголок в
своей карете, когда он отправлялся к соседям на вечера. И, как бы ни
относился к ней он сам, всякая особа, даже его горничная, им
рекомендованная, получала, по его мнению, бесспорное право на то, чтобы
занять место в самом блестящем кругу. Музыкальные таланты мисс Мелвиль
часто служили ему развлечением. Она удостаивалась иногда чести убаюкивать
его музыкой, когда он, Усталый, возвращался с охоты. А так как у него было
некоторое пристрастие, к гармоничным звукам, то ей часто удавалось при их
помощи успокаивать тревожные настроения, рабом которых его делал тяжелый,
мрачный нрав. В общем, ее можно было, пожалуй, считать его любимицей. Она
была тем посредником, к которому привыкли обращаться его арендаторы и