"Уильям Годвин. Калеб Уильямс " - читать интересную книгу автора

переживал всякое лестное отличие, оказываемое его противнику, даже когда
дело шло о предметах, в которых он раньше нисколько не притязал на
первенство. Такой случай вскоре произошел.
Мистер Клер, поэт, творения которого принесли бессмертную славу его
стране17, после долгих лет, посвященных возвышенному творчеству гения,
недавно удалился как раз в эти места, чтобы спокойно вкушать плоды своих
трудов в виде сбережений и заслуженной славы. Все окрестные джентльмены
смотрели на такого соседа с известной долей обожания. Они испытывали
тщеславие при мысли, что предмет гордости Англии - родом из их округи, и
отнюдь не скупились на выражения признательности при виде того, кто некогда
покинул их искателем счастья, а на склоне своих дней вернулся в их среду,
увенчанный почестями и богатством. Читатель знаком с его творениями; он,
наверное, с восторгом зачитывался ими, и мне незачем напоминать ему об их
совершенстве. Но он, может быть, ничего не знает о личных качествах поэта;
ему неизвестно, что его произведения вряд ли более замечательны, чем его
беседа. В обществе, казалось, он был единственным лицом, не подозревавшим о
величии его славы. Для всего мира сочинения его надолго останутся своего
рода образцом того, что способен создать человеческий разум; но никто не
замечал их недостатков так остро, как он сам, не видел так ясно, как много
еще нужно было бы сделать; он один, казалось, смотрел на свои творения с
чувством превосходства и равнодушно. Одной из черт, особенно сильно
выделявших его из среды окружающих, была неизменная ласковость обращения,
глубокая душевная чуткость, которая на заблуждения других взирала без тени
недоброжелательства и исключала для кого бы то ни было возможность видеть в
нем врага. Он откровенно и непринужденно указывал людям на их ошибки; его
замечания вызывали удивление, порой возражения, но никогда не смущали тех,
к кому они относились. Они чувствовали прикосновение инструмента,
применяемого для исправления их погрешностей, но он никогда не калечил
того, кого стремился исцелить. Таковы были нравственные качества,
выделявшие мистера Клера в кругу его знакомых. Проявляемые им умственные
совершенства заключались прежде всего в спокойной и кроткой восторженности
и в глубине мыслей, непринужденно и с такой легкостью выражавшихся в его
словах, что только оглядываясь назад можно было заметить, каким
изумительным многообразием идей были они насыщены.
В этой глуши мистер Клер нашел, разумеется, мало людей, способных
разделять его мысли и удовольствия. Впрочем, к числу слабостей великих
людей всегда принадлежало стремление бежать на лоно природы и вести беседу
с лесами и рощами, а не с людьми, одаренными умом сильным и чутким,
подобным их собственному. С момента приезда мистера Фокленда мистер Клер
стал явно отличать его самым лестным образом. Для такого гения не
требовалось долгого опыта и терпеливого наблюдения, чтобы обнаружить
достоинства и недостатки в любом человеке. Материал для суждений
накапливался у него в течение долгого времени, и к концу столь славной
жизни он, можно сказать, видел человека насквозь почти с первого взгляда.
Что удивительного в том, что он заинтересовался умом, до известной степени
родственным его собственному? Но больному воображению мистера Тиррела
всякое отличие, оказываемое его сопернику, казалось обидой, намеренно
нанесенной ему, Тиррелу. С другой стороны, мистер Клер, настолько мягкий и
благосклонный в своих замечаниях, что обижаться на них было невозможно, не
скупился на похвалы и охотно пользовался оказываемым ему уважением с целью