"Всеволод Глуховцев. Полнолуние " - читать интересную книгу автора

заполняя цифрами графы разнообразных бланков, капитан думал о непонятном
поведении Белова, и почему-то продолжала пробиваться мысль о Раскатове, и, в
конце концов, он оставил повара и попытался вспомнить облик караульного...
не получилось. Нет, не знал он такого, не помнил.
Отложив в сторону ручку, Зимин с неудовольствием посмотрел на
испачканные указательный и средний палец (донесению полагалось быть
заполненным черными чернилами), встал, открыл окно и закурил. Неизвестный
ему рядовой Раскатов вместе со своим ночным говорением никак не шел из
головы.
Штатские могут сколько угодно потешаться над такими словами, как
"осторожность" и "бдительность", сколько угодно язвить по поводу глупости и
шпиономании - на то они и штатские, и обижаться на них нечего. Откуда им
может быть известно, как бывает?.. А капитан Зимин знал, как оно бывает. Кем
оказываются раскрытые агенты как завербованные, так и нелегалы: таксистами,
дворниками, милиционерами... И то, что презрительному интеллектуалу кажется
неостроумным детективом, для контрразведчика самая что ни на есть обычная,
скучная даже реальность, будни.
Надо прощупать, - твердо решил капитан, по обыкновению тщательно
притушивая сигарету. - Прощупать этого Раскатова. Просмотреть документы,
личный контакт... он из СКР, значит, в карауле... это легче... проверка
несения службы.
Собрав готовые донесения, Зимин отнес их на подпись к комбригу. Увидев
в коридоре второго этажа слоняющегося без дела командирского водителя,
отправил его за Симаковым, удачно вспомнив в этот момент о происшествии в
карауле сутки тому назад, когда дурак-часовой залупил двумя патронами в
пулеулавливатель, а такой же дурак-сержант, стоя рядом, считал ворон.
Собственно говоря, можно было просто приказать солдату сбегать за старшим
лейтенантом, но это не была бы чистая работа - пусть ненадолго, но все же в
мозгах у Терентьева зашевелились бы зряшные мысли: зачем вызвал?.. что
понадобилось?.. - и родились бы ложные, но совершенно не нужные рядовому
бойцу умозаключения. А так все четко и ясно: начальник особого отдела
вызывает командира роты на клистир - и тишь и гладь в солдатской голове.
Капитан Зимин был эстет своего дела.
Спустившись к себе, он мимолетно глянул в зеркало и сунул подписанные
командиром донесения в сейф: время было к пяти, и секретчица, конечно, уже
запирала свое хозяйство, торопясь на автобус. Зимин улыбнулся.
Зав секретным делопроизводством части Тамара Львовна Гуляева была, как
и все женщины, любопытна и корреспонденцию, проходящую через свои руки,
читала с увлечением - да вот только беда: любопытного там было не так уж
много, обычно речь шла о количестве бензина или каких-то труб, или
противогазов, пропади они пропадом. Грозные приказы с описанием чрезвычайных
происшествий и раздачей слонов на головы провинившихся читать было уже
значительно интереснее, но более всего хотелось Тамаре Львовне запустить
глаз в переписку начальника особого отдела. Просто свербило у нее от такого
желания, но капитан Зимин - чтоб ему пусто было! - являвшийся всегда с
противной улыбкой и странными фразами типа "Примите телеграмму от братьев
Карамазовых", этот чертов Зимин неизменно приносил свои бумаги, заклеенными
в конверт, на котором было напечатано на машинке, допустим, так: "Донесение
по форме А-16/к"
- и секретчице ничего не оставалось, кроме как, дополнив это донесение