"Владислав Глинка. Пушкин и Военная галерея Зимнего дворца" - читать интересную книгу автора

Пассеком, Мусиным-Пушкиным, Падейским, Родионовым, Красновым, Власовым,
Вольцогеном и рядом других. Иногда "отклонение" сопровождалось мотивировкой.
О Власове сказано: "Находился под следствием", о Вольцогене: "Как
находящийся на иностранной службе". Чаще же встречается пометка: "Государь
не соизволил на помещение в галерею". Это, например, сказано о любимце
Суворова генерале И. К. Краснове, умершем от раны, полученной в канун
Бородинского сражения. Больше повезло генералу О. В. Иловайскому
(Иловайскому 10-му). На его письме из Новочеркасска, где он сообщает, что
"полагает прибыть в Петербург по сдаче отправляемой ноне по войску
должности", стоит резкая резолюция: "Не было повеления приезжать". Однако,
очевидно, позже разрешение было дано, так как в галерее имеется портрет
этого генерала с подписью Доу и пометкой: "Painted from nature".
Наконец, и списки, подаваемые Главным штабом Аракчееву, не обходились
без пропусков имен порой весьма известных генералов, особенно если они были
убиты на войне или скончались после нее, но до начала составления списков. В
1824 году в числе заказанных Доу портретов не значились имена таких
известных военачальников, как К. Ф. Багговут, убитый при Тарутине, П. А.
Строганов, умерший в 1817 году, и другие, правда позже все же появившиеся в
галерее. Но и после открытия в ней не оказалось портретов М. М. Бороздина,
В. А. Сысоева, Е. К. Криштофовича, И. А. Баумгартена, П. С. Лошкарева и
других, что весьма удивляло современников. В середине XIX века военный
историк генерал А. В. Висковатов составил список из 79 лиц, чьи портреты
имели бы неоспоримое право быть помещенными в галерею, но в нее не попали по
непонятным причинам.
Но вернемся к деятельности Доу. Сообщение "Русского инвалида",
разошедшееся по всей России, несомненно, подействовало. После этой
публикации резко увеличилось поступление в Главный штаб или непосредственно
на имя художника портретов, которые требовалось скопировать в принятом для
галереи формате. И не случайно как раз в это время в доме Буланта появляются
два молодых помощника Доу - Александр Поляков и Василий (он же - Вильгельм)
Голике. На них-то корыстолюбивый англичанин и переложил эту работу, в редких
случаях только "подправляя" выполненные уже копии, касаясь их несколькими
взмахами своей искусной кисти, но неукоснительно получая за каждый портрет
установленный гонорар в тысячу рублей.
Рисковал ли Доу при этом? Нет или почти нет. Вероятно, расчет его был
такой: раз человек не приехал позировать, то много шансов, что он вообще не
появится в Петербурге, а следовательно, и не предъявит претензий к
посредственно написанному портрету. Следует также учесть, что сообразно
чинам, которые изображаемые лица имели в 1812-1814 годах, а не во время
создания галереи, портреты должны были разместиться в ней так, чтобы весь
нижний ряд, наиболее удобный для обозрения, и значительную часть второго
занимал высший генералитет - семнадцать генералов от инфантерии, от
кавалерии, от артиллерии и семьдесят девять генерал-лейтенантов. Для
оставшейся же части второго и для трех верхних рядов, плохо видных зрителю,
предназначались портреты генерал-майоров. К последней категории и относилась
большая часть копированных в мастерской Доу портретов. Разумеется, в тех
случаях, когда лицо, бывшее в 1812-1814 годах всего генерал-майором, ко
времени создания галереи заняло видное положение - получило звание
генерал-адъютанта царя или руководящее место в каком-либо ведомстве, как
было с Закревским, Бенкендорфом, Левашовым, Виттом и другими, или если оно