"Михаил Глинка. Петровская набережная " - читать интересную книгу автора

как-то их всего час погонял, так у него потом весь вечер и всю ночь перед
глазами земля вертелась.
Кроме того, Костя участвовал в заготовке дров.
Ну, это только называлось так - дрова, а был это на самом деле хворост.
Когда-то очень давно - ни баба Полина, ни даже няня Фрося этого не помнили -
вблизи деревни стояли леса. Но леса свели, и осталось голое место, считай -
степь, хоть и вовсе не в степном районе. Так вот, лесов не было, дрова
заготовлять было вроде и негде, но печи топить чем-то надо, и приходилось
рубить и возить хворост, и делали это баба Полина и Костя, Митин, значит,
ровесник.
Когда Митя увидел, что баба Полина и Костя собираются ехать за
хворостом - мажут дегтем оси у тележки, привязывают к тележке веревку, а
Костя деловито, не глядя на Митю, осматривает топор, - то Мите оставалось
одно из двух: либо считать себя приехавшим отдыхать от каких-то особенных
жесточайших трудов, либо, так же как и Костя, готовиться "рубить дрова".
Когда те отправились в первый раз, Митя с ними не пошел, и бабушка ему
ничего не подсказала. Но вечером, когда сели ужинать и Костя засыпал прямо
за столом, Митя вдруг заметил, что голос у него стал визгливый и всякий раз,
когда он пытается что-нибудь сказать, все смотрят на него, на Митю, с трудом
и тут же отворачиваются. А бабушка сидит опустив глаза.
- Да откуда я знал, что мне надо тоже идти? - возмутился наконец Митя.
Все опять промолчали, даже Костя, будто Мити здесь и нет.
Митя опять, уже почти с отчаянием произнес:
- Ну откуда... Мне же никто ничего не сказал!
И тут только няня Фрося смилостивилась:
- Так и в следующий раз ничего не скажут, самому видеть надо!
Это означало, что пока, до следующего раза, его условно прощают.
Теперь, боясь, что опять уедут без него, Митя несколько дней подряд все
спрашивал: когда? Когда поедем-то?
Баба Полина даже сказала:
- Не торопись - не знаешь, куда торопишься.
И улыбнулась. А Костя и няня Фрося засмеялись.
И вот, когда они в следующий раз собрались за "дровами", Митя, конечно,
уже был наготове. Он даже сам удивлялся тому, каким стал распорядительным и
деловитым. "Вот поедем, - думал он, - и привезем такой возище, какой оттуда
никто еще не привозил! Нет, я им покажу..." Что именно он им собирался
показать, было ему самому не совсем ясно, но показать что-то было
необходимо. И Митя так же деловито, как и в прошлый раз Костя, точил бруском
топор, осматривал веревку, дергал из стороны в сторону тележку, проверяя ее
на крепость.
...Заросли кустов были от Зариц километрах в четырех. Пустую тележку к
месту заготовки они катили целый час. Катили по очереди, тележка только с
виду да поначалу казалась легкой, и Митя чем дальше, тем все чаще спрашивал
себя, а каким же будет их обратный путь. Вот попался мостик - одно колесо
между досок затрясло; вот небольшой овраг - скатились-то легко, но вверх и
пустая тележка не хотела катиться. Вот небольшое, но совершенно топкое
место - и колеса выжимают из примятого мха воду...
- А как же нагруженными здесь проедем?
- Это мы сейчас напрямки, с дровами крюка давать придется.
Вот. Значит, обратный путь будет еще длиннее!