"Михаил Глинка. Петровская набережная " - читать интересную книгу автора

При этом никакой вражды или уязвления неудачным соперничеством никто из них
не обнаружил.
Но это все - и про балетных мальчиков, и про то, сколько их было и как
они держались, - Митя услышал уже позже. А там он их словно не заметил.
Потому что среди девочек он вдруг увидел знакомую. Тогда, на берегу залива,
она показалась ему старше его - он очень хорошо это помнил, - а сейчас она
еще больше повзрослела, но и он, наверно, повзрослел тоже, теперь она не
показалась ему такой высокой, Митя теперь был, наверно, даже немного повыше.
Она стояла между двумя девочками. У одной было темное лицо и медлительные,
оттянутые к вискам глаза. Другая была белокурая и смешливая. Все трое были
гладко зачесаны. Хохотушка заставляла Митину девочку все время на себя
взглядывать. Обе прищуривались и обозначали какие-то балетные позиции. После
этого их неудержимо тянуло смеяться.
- "Жизель" и "Щелкунчик" были бы невозможны, - услышал Митя.
Оказывается, это произносил, обращаясь к их толпе, Броневский. - "Жизель" и
"Щелкунчик" были бы невозможны, если бы глубоко в сознании развитого
культурного человека не сложились уже не только азбука мимики и пантомимы,
но грамматика и даже синтаксис балетной пластики...
- Нелидов, сечешь, про что это он? - спросил Вовка Тышкевич и посмотрел
на Митю в упор своими совершенно круглыми, никогда не улыбающимися
глазами. - Я чего-то не секу.
- Угрожающий взмах руки понятен и дикарю, - продолжал Броневский, - но
лишь века культуры могли породить "Лебединое озеро". Минуя слова, балет дает
нам мгновенное ощущение наступившей весны, приближения грозы, открывшегося
перед нами моря...
- Он что, спрашивать потом будет? - раздраженно предположил Тышкевич. -
Чего отвечать-то?
Две девочки играли перед Митей весну, приближение грозы, открывшееся за
поворотом дороги море...
"Ты что же, не узнаешь меня? - мысленно спрашивал Митя. - Помнишь, ты
шла по берегу? А я смотрел на тебя сверху..."
В Мите бухало сердце. Девочка несколько раз скользнула по нему глазами.
Уже давно играл оркестр, несколько самых смелых пар уже танцевали. Танцующих
становилось все больше, вот Коля Ларионов пригласил смуглую девочку с
медлительными глазами, она улыбнулась и присела. Митина девочка с усмешкой
проводила подругу взглядом, но отчего-то даже притопнула. Показалось Мите
или нет, что при этом она опять посмотрела в его сторону? Подойти? Мите
стало жарко. Он еще ни разу не танцевал с девочкой. Подойти и пригласить? Но
как? Ведь они даже не знакомы. Или можно считать, что знакомы? Не может
быть, чтобы она тогда его не заметила. Они же виделись, виделись несколько
раз, не может быть, чтобы она совсем его не помнила. Он-то ведь запомнил
даже, как у нее выгорели волосы, вон и сейчас они у нее двух цветов...
"Иду, - решил Митя, - вот досчитаю до пяти, нет - до десяти... и приглашу".
Он досчитал до двадцати, затем до сорока. Кто-то пригласил хохотушку. Она
перестала смеяться и стала торжественной, но тут же не удержалась и,
повернувшись через плечо к Митиной девочке, что-то изобразила лицом. Митина
девочка засмеялась, но опять - теперь уже Мите не могло это показаться - она
прямо сквозь смех почти сердито посмотрела на него. "Точно, узнала, - решил
он. - Иду. Но что же ей сказать? "Разрешите?" Как глупо, если на "вы".
"Разреши?" Нет, это еще глупей... Так что же? Что?" Ведь если бы они