"Михаил Глинка. Петровская набережная " - читать интересную книгу автора

протягивая ему небольшой листок.
- Это... дополнительно?
- Дополнительно. Что вас пугает?
- А если я... не решу?
- Вы прочли задачу?
Он поднял глаза на Глазомицкого.
- Это по физике задача?
- Вы и на олимпиаде, может быть, такое спросите, Нелидов?
Так Митя узнал, что Глазомицкий готовит его к олимпиаде.
- Решайте, Нелидов, решайте...
Он слышал теперь это постоянно: "Нелидов, я жду. Решайте".
Иногда Митя слушался покорно, потом вдруг бунтовал. Да что же это
такое, все свободное время - и в математику...
"Решайте, Нелидов".
Глазомицкий никогда не выходил из себя. Условий, которые вывели бы его
из себя, не существовало. Глаза его за толстыми стеклами были
серьезно-радостными.
"Ох, Нелидов... Ай да Нелидов..."
Это была наивысшая похвала.
"мне кажется, Нелидов, - сказал Глазомицкий, когда прошло несколько
месяцев, - что есть уже несколько типов задач, которые даются вам без
особого труда".
Да, обладал Глазомицкий умением заставить сердце Мити биться быстрее.
Обладал.
Странные шахматные партии Мышкина и Глазомицкого длились по месяцу, а
бывало, растягивались и на целую четверть. За одну встречу сообщалось друг
другу по одному ходу. Если Мышкин и Глазомицкий - один маленький, тучный,
похожий на причальную тумбу, а второй плоский, как морской конек, - через
головы воспитанников замечали друг друга в разных концах коридора, они уже
намертво сцеплялись взглядами, а затем торжественно сближались, как на
турнире сходятся вступающие в единоборство противники.
- Эф два - эф четыре, - надменно сообщал, прежде чем поздороваться,
Мышкин, и Глазомицкий, сверкнув очками, отвечал:
- Предвидел. Тогда: Дэ семь - дэ пять.
- Хо-хо! Контр-гамбит Фалькбейера, если не ошибаюсь?
И под седыми жесткими усами Мышкина, похожими на щетки
снегоочистительной машины, залегала улыбка предстоящего наслаждения
интересной партии.
Митя караулил эти встречи.
Припомнить, когда именно он научился играть, Митя не мог, это было еще
в эвакуации. В Митином взводе еще несколько человек играли, но игра с ними
сводилась к кровожадному и быстрому размену. На расчистившейся от фигур
доске, Митя, скучая, ставил противнику линейный мат.
Иногда, если от уроков оставалось время, Митя чертил на клетчатой
бумаге шахматную доску и пытался расставить на ней нынешнее положение партии
Мышкин-Глазомицкий. Однажды за спиной у него остановился лейтенант
Тулунбаев.
- Вот здесь две пешки, - сказал лейтенант. - И вот тут передвинь.
- А вы разве играете?
- Играю? - проворчал лейтенант. - Когда?