"Александр Гликберг. Катись горошком ("Солдатские сказки" #15) " - читать интересную книгу автора

сделала. А мамаша-то пензенская сидит, как приклеенная. Не вырывается...


* * *

Дальше да больше. Дарья кухарка, через забор жила, кой-когда к денщику
забегала - часы в темном углу проверить, мало ли дел по соседству. Известно:
стар хочет спать, а молодые играть. Уследила барынина мамаша, на дыбы стала.
"Ступай, ступай, шлендра! Подол в зубки, кругом марш!... Нечего чужие сени
боками засаливать"... И в сахарнице с той поры куски пересчитывать стала.
Денщик только серьгой потряхивает, дюже его забрало. Барин, бывало, придет
из собрания через край хлебнувши, сам себя не видит, В карты ему случаем
пофартит, червонцы из кармана на стол брякнут, - не считано, не меряно.
Никогда Митрий дырявой полушкой не попользовался. А тут, накося, - сахар!...
Присыпала перцу к солдатскому сердцу.
Ладно. Стала она по иному со скуки выкомаривать, откуль что берется.
Сидит она вечером, на блюдечко толстой губой дует, самовар попискивает.
Ротмистр из спичек виселицу строит: кому неизвестно.
- Что-й-то, - говорит старушка, - двери у нас скрипят нынче. К дождю
это беспременно. Смажь, Митрий, маслом, - мне завтра в гостиные ряды идти,
ужель мокнуть.
Денщик человек казенный. Смазал. Язык бы ей смазать, авось бы тож
прояснило.
А она наддает:
- Ты, Митрий, вчерась опять каклетки оставшие с буфета не убрал?
- Виноват. Тараканов на кухне морил, запамятовал.
- Виноват... А знаешь ты, что это означает? Если мышь неубранное после
ужина поест, у хозяина зубы разболятся.
Ротмистр под столом шпорами: дзык.
- Чепуха это, мамаша. На нетовую нитку бабьи вздохи нанизаны.
Старушка указательной косточкой по столу постучала.
- Скаль зубы! Конечно, есть приметы сырые: нос чешется, - в рюмку
глядеть. Другие ротмистры и без этого выпивают... Наши пензенские приметы
тонкие, со всех сторон обточены. Не соврут... Скажем - конь ржет, всякий
дурак знает - к добру. А вот ежели вороной жеребец в полночь на конюшне
заржет - беда! Пожара в этом доме в ту же ночь жди. Хоть в шубе-калошах
спать ложись.
Денщик к стенке отвернулся, сухую ложку мокрым полотенцем трет, плечики
у него так и ходят... Старушка серку в ухе поковыряла и опять свой варганчик
завела.
- Либо поп дорогу перейдет, - отплеваться завсегда можно. А ежели он,
мимо перешедши, остановится, да табачку из табакерки хватит, да, не приведи
Господи, чертыхнется, - уж тому черной оспы не миновать. Я батюшек знакомых,
которые нюхающие, за полверсты завсегда обхожу... Опять же собака воет.
Случай серый. В какую сторону воет, вот в чем аллигория. На север -
неблагополучные роды; на юг - потолок на тебя завалится; на восток - от
грыжи помрешь; а коли на запад - молоко тебе в голову беспременно бросится.
Приметы без промаху!
Командир виселицу свою спичечную раскидал, встал из-за стола, ноги
ножницами раззявил. Голос мягкий, а под ним так смола и пробивается.