"Илья Глезер. Любка (грустная повесть о веселом человеке) " - читать интересную книгу автора

"пацаны". Большинство потрепанные временем, войной, тюремными ходками и
отсидками. Но среди изъеденных морщинами и запятнанных проседью бород
мелькали и молодые лица. Ели обильно, еще обильнее выпивали, но компания
была молчаливой. "Солидные" - как их определил для себя Любка. Внимательно,
не перебивая, выслушали Любкину историю. Белокурый, верткий парень, что
привел Любку в малину, носивший странное имя: "Щука", то и дело вскидывал на
Любку смешливые глаза и подмигивал ему заговорщицки. Наконец, хозяин малины,
еще более грузный за столом, отодвинул стул, подошел к плотно занавешенному
окну и проговорил:
- Вот и женщину заимели мы в малине.
Кто-то за столом коротко хохотнул.
- Я и говорю - пидорас он, но свой человек. Без нужды - не донимайте
Любку, не он в ответе, что тело у него мужское, а душа - женская Ты -
хохотун - завтра пойдешь с Любкой на дело!!
- Да зеленый он, она, то-есть, - запутался говоривший
- И ничего, что зеленый Ты и поможешь и просветишь, чтобы почернел, да
созрел...
- Вася - я же и говорю - завалит он нас, в штаны накладет и завалит!
- Я тебе не Вася, а Василий Семенович! Или "Черный"! Понял! И без
трепотни! О деле поговорим позже, меж трех...
Белокурый только кивал в знак согласия. Хозяин поманил Любку и вместе с
ним и белокурым выкатился в соседнюю маленькую комнатушку. Закрыв плотно
двери, "Черный" присел на широкую постель и, глядя на моргающую,
подслеповатую лампадку под угловой иконой, сказал:
- Теперь о деле всурьез. Ты, "Седой", место знаешь. Оно - хорошее и
наживное, но трудное. Мы туда сначала Любку запустим...
На следующий день у московского Торгсина, учреждения, где новые власти
скупали золото и драгоценности в обмен на жратву, появилась молодая парочка:
Любка - в платочке, в новом цветастом ситцевом платье и туфлях на высоком
каблуке, и с ней давешний белокурый "пацан" в черной "тройке" и огромной,
надвинутой на брови кепке. Выглядела Любка вполне соблазнительно и даже
вызывающе приятно. Мужики косились, а прохожие женского полу и среднего
вида - осуждающе поджимали губы и покачивали головами. Никогда еще Любка не
чувствовал себя так свободно и непринужденно. Платье туго обтягивало его
довольно увесистый зад, бедра сами просились и пританцовывали, а высокие
каблуки придавали походке упругость и легкость Взгляды мужчин вызывали у
Любки приятный озноб и придавали особую оживленность и кокетливость его
собственным взглядам и улыбкам. Давешний хохотун - "Седой" сначала стеснялся
своей роли, но затем обвык и даже стал заигрывать с Любкой
- Ишь ты, и впрямь - девка, зад так сам и просится.
Любка помалкивал, и только глаза его обжигающе посверкивали. "Седой",
осмелев, взял Любку под руку, продев свою кренделем. Со стороны глянешь -
полюбовная парочка, а то и молодожены. Подойдя к Торгсину, парочка
расцепилась, и Седой быстро затерялся в густой толпе. Любка же впорхнул по
каменным ступеням внутрь здания, где был остановлен строгого вида дежурным,
с револьвером на боку.
- В какой отдел, гражданка? Инвалюты или приема ценностей?
- Да нет же, товарищ, - прощебетал Любка. - Я в отдел кадров, по
объявлению. Вот!
И, покопавшись в сумочке, висевшей на локте, Любка достал сложенную,