"Илья Глезер. Любка (грустная повесть о веселом человеке) " - читать интересную книгу автора

раззява!
Любка от неожиданности и повелительности тона не заметил даже, что его
матерят и ругают. Послушно, привык за годы с Михаилом Петровичем быть в
подчинении, побрел к ларьку и остановился перед бабой, что все клевала свои
блины. И вдруг топнул ногой, топнул другой и, подбоченясь, пошел по кругу
выписывать кренделя, да выделывать коленца, как на деревенских свадьбах.
Вокруг собрались любопытные зеваки. Толпа обступила подпевающего самому себе
Любку и начала дружно шлепать в ладоши
- Давай, давай, пацан, хорошо делаешь, по-нашему!
Любку слова эти и хлопки еще больше раззадорили. Он внезапно
остановился и завопил во весь голос на деревенский манер - горловым - белым
звуком:
Не целуй меня взасос - я не Богородица. От меня Исус Христос - все
равно не родится!
Толпа раскололась визгливым смехом. Баба поперхнулась блином и
зачертыхалась:
- Похабник-Антихрист, чтоб тебе язык на том свете выжгло!
А Любка, подстегиваемый улюлюкавшей толпой, выбил коленце и продолжал:
- Засолил капусту милка, - да забыл укропу, перепутал, где п ... да, -
засадил мне в ж..пу!
Толпа забулькала, заохала, закашляла. Внезапно баба прекратила
чертыхаться, схватилась за подол и завопила:
- Ограбил, сволочь, держите его, держите, люди добрые! Что же это, а?!
Кошелек срезал!
Толпа заворчала, завертелась, в ее гуще пошли водовороты Любку уже не
слушали, глядели куда-то в сторону, вслед порхнувшему Любкиному знакомому,
да бежавшей за ним вприпрыжку бабе, бросившей недоеденный блин на грязную,
затоптанную мостовую. Часто дышавший пахан, потерявший где-то свой картуз,
вынырнул перед Любкой, точно соткался из ночного воздуха, схватил его за
руку и потащил в глухую черную тень, в глубины незнакомых переулков на
вокзальных задворках, облюбованных таинственными незнакомцами, появлявшимися
к вечеру и так же внезапно исчезавшими еще до рассвета. Хозяин дома,
небритый, в трусах, но в валенках на босу ногу, встретил новичка вопросом:
- Как звать?
Петька, не зная сам почему, не задумываясь, ответил:
- Любкой меня кличут!
- Ишь ты - смелый. Пидорас, что ли?
Любка, не понявший вопроса, на всякий случай ответил:
- Женщина я ...
- Ну ладно, ладно, разберемся, кто ты есть ... Стирать, варить, можешь?
- Самое простое - картошку, щи, кашу.
- Сойдет. К вечеру приготовь человек на десять. Воры у меня разные -
пацаны да мужики. Тертые, битые, крученые. Не очень показывай себя. Женщина,
говоришь? Найдешь полюбовника - твое дело, но запомни: лягавых не жалеют.
Рано ли поздно, в зоне будешь: на работу не выходи, повязок красных не носи,
с ментами не кобелись, но и не подъебывай. Помни, ты - вор в законе! Пацаны
соберутся к вечеру, тогда и решим, куда тебя определить. Ишь, морда у тебя
ничего, смазливая, одеть, так и вправду за девку сойдешь!
Любка согласно кивал головой, вполовину понимая речь мужика в валенках.
К вечеру, действительно, к столу, накрытому белой скатертью, собрались