"Теодор Гладков, Лука Кизя. Ковпак ("Жизнь замечательных людей" #524) " - читать интересную книгу автора

правда, сумел достать Сидора изрядной палкой... Версту за верстой подминал
под себя жеребчик, унося седока от ватаги. Весь побелел - пенным мылом
покрылся, бока ходуном ходят, глаза ошалели, кровью налились. Так влетели в
Котельву.
...Катились дни, недели складывались в месяцы и годы. По-прежнему
торговал Сидор краской, олифой, серпами, молотками и косами. Когда оставался
в лавке за Фесака, выручал в день больше хозяина - слобожане покупали у него
охотнее.
Ковпаку нравилось обслуживать людей, но службу на Фесака уже терпел
еле-еле, боялся, что засосет, затянет торгашеский омут. А куда деться, если
все благополучие семьи держалось на его заработке? Одна надежда - подходил
конец учению в министерской. Тогда можно будет и об экзамене на права
учителя подумать, недаром первый наставник - отец Мелентий при каждой
встрече советует одно и то же: сменить лавку на сельскую школу, да и самому
учиться дальше. А пока что Сидор познавал жизнь - единственный из
университетов, откры тый для всех, и порою она преподавала ему такие уроки,
что запоминаются раз и навсегда.
Как-то приехал на побывку к родителям сын Фесака Михаил. Служил он в
лесничестве где-то на Кавказе. Молодой Фесак пошел не в папашу, Сидор
слышал, что хозяин называл сына смутьяном и социалистом. Отцовский приказчик
Михаилу понравился, и он дал Сидору почитать под строжайшим секретом такую
книжицу, что. пронюхай кто о ней - Сибири не миновать. Когда Сидор
перелистал странички, у него даже мороз по коже пробежал, такими словами в
ней говорилось о царе и царевых порядках. Давая Ковпаку нелегальную брошюру
(слов этих Сидор тогда, конечно, не знал), Михаил предупредил ни в коем
случае не выносить ее из хаты, только прочитать и тотчас же вернуть. А Сидор
не утерпел, руки жгла невиданная книжка, решил обязательно показать отцу,
сунул ее в карман и побежал домой. Влетел, запыхавшись, протянул книжку
отцу, но и двух слов сказать не успел... Дверь внезапно распахнулась, и
буквально по пятам за Сидором ввалились в; хату два изрядно подвыпивших
полицейских.
Увидев незваных гостей, Сидор похолодел, не сообразил, что забрели они
случайно, спьяну. Инстинктивно схватил "крамолу", сунул куда пришлось - под
кадку с водой, стоявшую на лавке. И дал маху: цепкий полицейский глаз
моментально заметил неладное. Пьяный-пьяный, а мигом выхватил брошюру, к
счастью, прочитать сумел только название на обложке: "Попы и полиция".
- Эге, выходит, про нас написано!.
Однако и Артем не зевал, заполучил как-то, изловчился, злополучную
брошюру, ткнул незаметно в руки сыну, шепнул еле слышно:
- Беги одним духом!
Сидора точно ветром сдуло. Вернул книжку Михаилу, рассказать, однако, о
случившемся побоялся: рассердится еще тот, не станет больше ничего давать.
После отъезда Михаила совсем невыносимо стало Сндору у Фесака. Не уходил
только потому, что решил подкопить к экзаменам деньжонок, знал, какое оно,
скудное учительское жалованье. Душою отдыхал только раз в неделю, когда
Микола Павлович по субботам отпускал его домой. Навестив родителей,
встретившись с дружками, Сидор обязательно заворачивал в гости и к цыганам,
издавна осевшим в Котельве. Жилось им, как казалось Сидору, не так уж худо.
Без того, чтобы самому хоть десяток раз не ударить молотом в цыганской
кузнице, не уходил к Троицкому мосту, где уже поджидали его нескончаемые