"Федор Васильевич Гладков. Вольница (Повесть о детстве-2)" - читать интересную книгу авторапьяницы... хозяйское добро не хранят. Возьми, говорит, телегу, забирай жену
и всю свою хурду-мурду, будешь жить во флигельке. Там одна старушонка живет, рыбу вялит, провоняла весь двор. Выгоню ее. А вы покамест с Манюшкой поживите. В тесноте, да не в обиде. И, рассказывая, отец расторопно хватал то узел, то мешок и клал их на телегу. Мне понравилось, что он отстранил мать, когда она хотела помочь ему. Сначала он посадил на телегу ее, а потом помог влезть и мне. Я никогда еще не видел его таким великодушным и заботливым. Посветлела и мать, поглядывая по сторонам. А на телеге я совсем успокоился: отец, как и в деревне, подгонял лошадь вожжой и чмокал губами. Телега трясла нас, похрамывая на колдобинах. Избы с конечками, со ставнями и тесовыми крышами по обе стороны кочкастой улицы, с лужком и какой-то колючей, злой травой у дощатых заборов были такие же, как в деревне. Собор остался позади, но я даже спиной чувствовал его громаду и золотое сверкание его связанных вместе главок. На краю города избы были старенькие, приземистые, и везде на окнах висели занавесочки, а на подоконниках цветочки в плошках. На одной из таких улиц из подворотен выскочили пестрые собаки и с лаем и воем бросились на нашу телегу и на лошадь. Отец с веселой злостью хлестал их ременным кнутом и смеялся, когда удавалось ужалить особенно нахального пса. Я тоже смеялся. Так эти яростные стаи собак провожали нас до самого конца. Мы остановились перед воротами маленького трехоконного домика. Отец скрылся за калиткой и загремел во дворе засовом. Я успел заметить справа за избами колокольню с синей луковицей, а в конце улицы, в мутной дали - черные, низкие сараи, крытые камышом. Над ними размытым облачком маячил бурый дым. Позже я узнал, что в этих сараях коптят рыбу. стоял бородатый мужик в синей вышитой рубахе, в жилетке, в сапогах. Рядом с ним стояла тощая женщина с желтым морщинистым лицом, тупым, застывшим, келейным. Кубовая юбка и холщовый фартук показались мне грязными и очень поношенными. Налево в открытых воротах каретника виднелись оглобли и облучки двух пролеток. В глубине двора ушла в землю по самые оконца старенькая избушка. Сбоку, перед избушкой, на слегах бахромой висела рыба. Воздух был смрадный, протухлый, и мне сразу же стало тошно. Мужик сошел с крыльца по-хозяйски степенно и остановился поодаль от телеги. Мать поклонилась ему и пропела: - С добрым здоровьем, Павел Иваныч! Потом обернулась к женщине и тоже низко поклонилась. - Здорово, Офимья Васильевна! Низкий вам поклон от сродников. Павел Иваныч не ответил на поклон, а только буркнул нехотя: - Добро пожаловать! А женщина молча поклонилась и поднесла фартук к глазам. - Ну, распрягай, Василий! - распорядился Павел Иванович. - Телегу поставь на место, за каретник, лошадь отведи в конюшню. Хурду свою отнесите во флигель. Потом приходите чай пить. И он медленно пошагал к крыльцу, не оглядываясь. Потом уже с крыльца спросил: - Сколько лет парнишке-то? - Десять годков, Павел Иваныч, - с услужливой торопливостью ответил отец. - Ладно. И ему найдем работу. |
|
|