"Виталий Гинзбург. Разум и Вера " - читать интересную книгу автора

Подобное мнение представляется мне плодом непонимания сущности атеизма.
Атеист отрицает всякое существование Бога, чего-то за пределами
природы. Разумеется, подобное убеждение есть "интуитивное суждение" [8, 9],
которое нельзя доказать. Интуитивным суждением является и вера в Бога.
Однако между двумя этими суждениями есть существенная разница: атеист
базируется на науке, на исследованиях и анализе природных явлений или
экспериментов, религия же допускает возможность чудес, опирается на
некоторые чудеса (то есть утверждения, не допускающие проверки
и
противоречащие научным данным). Так какую же гибкость должен проявлять
атеист? Разве что он может критиковать те или иные богословские упражнения и
попытки как-то примирить религию с наукой? Богословы же находятся в иной
позиции. ибо догматы религии образуют для них некоторый жесткий каркас.
Поэтому богословам приходится каким-то образом приспосабливаться ко все
время развивающейся науке. Конечно, много веков назад религия могла не
заботиться (или мало заботиться) о доводах науки, находившейся в
младенческом возрасте. Если нет науки, то и само понятие о чуде теряет смысл
- все возможно, можно верить во что угодно. Тем самым открыта дверь
догматизму, любым выдумкам и слепой вере.
6. Отсюда и известная "формула" Тертуллиана "Верую, ибо нелепо". Но она
датируется II или III в. и. э. Типично также замечание кардинала Бароння:
"Намерения святого духа заключаются в том, чтобы научить нас, как взойти на
небеса, а не тому, как движутся небеса". Но уже в борьбе с коперниканством и
конкретно с Галилео Галилеем (1564-1642) церковным деятелям пришлось
изощряться, отстаивая религиозные догмы (весьма любопытны соответствующие
высказывания "увещевателя" Галилея кардинала Беллармина:
см., например, [10-12] и указанную там литературу). Как богословы
"взаимодействовали" с учеными в те времена, хорошо видно из послания Галилея
великой герцогине Кристине Лотарингской.
"Профессора-богословы не должны присваивать себе права регулировать
своими декретами такие профессии, которые не подлежат их ведению, ибо нельзя
навязывать естествоистпытателям мнения о явлениях природы... Мы проповедуем
новое учение не для того, чтобы посеять смуту в умах, а для того, чтобы их
просветить: не для того, чтобы разрушить науку, а чтобы ее прочно
обосновать. Наши же противники называют лож-ным и еретическим все то, что
они не могут опровергнуть. Эти ханжи делают себе щит из лицемерного
религиозного рвения и унижают Священное писание, пользуясь им как орудием
для достижения своих личных целей... Предписывать самим профессорам
астрономии, чтобы они своими силами искали защиты против их же собственных
наблюдении и выводов, как если бы все это были одни обман и софистика,
означало бы предъявлять к ним требования более чем невыполнимые: это было бы
все равно, что приказывай, им не видеть того, что они видят, не понимать
того, что им понятно, и из их исследований выводи ть как раз обратное тому.
что для них очевидно".
Кстати сказать, эти слова звучали вполне современно в течение почти
всего недавнего советского периода, естественно, с заменой
нрофессоров-богословов на профессоров-марксистов и Священного писания на
марксизм ленинизм.
7. За четыре столетия, отделяющие нас от времен Галилея и Кеплера,
наука так далеко шагнула вперед, что это трудно даже осознать. Только один