"Наталия Гинзбург. Семейный беседы: Романы, повести, рассказы " - читать интересную книгу автора

умела, но теперь ей было жаль отца потому, что он больше не катается.
Умерла Анна Кулишова. Мать не видела ее много лет, но никогда не
забывала. В Милан на похороны она поехала со своей подругой Паолой Каррарой,
которая девочкой также часто бывала в доме Кулишовой. Из Милана мать
привезла книгу в траурной окантовке - статьи в память о Кулишовой и ее
фотографии.
Так, спустя много лет, мать снова увидела Милан, где у нее никого уже
не осталось. Родные все умерли. А город она нашла изменившимся в худшую
сторону.
- Не узнаю свою Германию! - сказала мать.
Семейству Терни пришлось переехать из Турина во Флоренцию. Сначала туда
отправилась Мэри с детьми; Терни задержался еще на несколько месяцев.
- Какая жалость, что вы уезжаете! - говорила ему мать. - Неужели я не
увижу больше Мэри и детей. Помните наш сад на виа Пастренго, где вы играли с
Кукко в мяч? А еще с друзьями Джино в "волшебные шаги"? Как было хорошо,
помните?
"Волшебными шагами" называлась игра, состоявшая в том, что один из
играющих становился лицом к дереву и внезапно оборачивался, остальные могли
делать шаги только тогда, когда он их не видел.
- Не нравится мне этот дом! - повторяла мать. - И улица не нравится! Я
так скучаю по нашему саду!
Но долго печалиться мать не умела. По утрам, как всегда, вставала с
песней, шла к Наталине распорядиться насчет обеда, потом садилась в седьмой
трамвай. Доезжала до круга и, не выходя из вагона, возвращалась назад.
- Как здорово ездить в трамвае! - говорила она. - Гораздо приятней, чем
на машине. Поедем со мной, - говорила она мне с утра. - Прокатимся до
Поццо-Страды!
Поццо-Страда - это конечная остановка седьмого трамвая. Там была
небольшая площадка с киоском мороженщика и последние дома окраины. Вдали
виднелись поля пшеницы и маков.
После обеда мать читала газету, лежа на диване.
- Будешь вести себя хорошо, - говорила она мне, - свожу тебя в кино.
Если, конечно, фильм "подходящий" для тебя.
Но ей и самой хотелось в кино: когда мне надо было заниматься, она все
равно шла туда, одна или с подругами.
На обратном пути она всегда очень спешила: отец возвращался из
лаборатории в половине восьмого и сердился, если не заставал ее дома.
Выходил на балкон поджидать ее. Мать прибегала, запыхавшись, со шляпкой в
руке.
- Где тебя черти носят? - орал отец. - Я же беспокоюсь! Держу пари, ты
и сегодня таскалась в кино! Всю жизнь проводишь в этом кино!
- Ты написала Мэри? - спрашивал он затем.
Теперь, когда Мэри переехала во Флоренцию, от нее приходили письма, а
мать всегда забывала ответить ей. Она очень любила Мэри, но заставить себя
писать письма не могла. Даже сыновьям не писала.
- Ты написала Джино? - кричал отец. - Опять не написала! Если сегодня
не напишешь, я не знаю, что с тобой сделаю!
Я проболела всю зиму. У меня было воспаление среднего уха, перешедшее в
мастоидит. Сначала отец сам меня лечил.
В его кабинете был шкафчик под названием "аптечка", где он держал