"Наталия Гинзбург. Семейный беседы: Романы, повести, рассказы " - читать интересную книгу автора

послевоенный Фрейбург.
Эта фраза стала крылатой в нашем доме: мать употребляла ее всякий раз,
когда чему-нибудь удивлялась.
В то лето отец из нашей горной деревушки писал Джино в Германию, и
Лопесам, и Терни, и Оливетти - все по поводу предстоящего брака; Лопесов,
Терни и Оливетти он умолял отговорить Джино от этого шага, потому что это
безумие - жениться в двадцать пять лет, ничего не добившись в жизни.
- Как ты думаешь, он виделся с Грасси? - то и дело обращалась мать к
отцу при упоминании о Джино.
- Да при чем тут Грасси! - кипятился отец. - Можно подумать, в Германии
только и есть что твоя Грасси! Важно, чтобы он выкинул из головы эту
женитьбу.
По возвращении Джино осуществил свое намерение и женился; отец с
матерью поехали к нему на свадьбу. И тем не менее, просыпаясь по ночам, отец
еще долго сокрушался:
- Надо было послать его в Аргентину, к Мауро, а не в Иврею! Как знать,
может, в Аргентине он бы и не женился!
Мы сменили квартиру, и мать, вечно бранившая дом на виа Пастренго,
стала теперь жаловаться на новый дом, помещавшийся на виа Палламальо.
- Ну и название! - ворчала она. - Под стать самой улице! Надо же
придумать такие дурацкие названия - виа Кампана, виа Салуццо! На Пастренго у
нас был по крайней мере свой сад!
Новая квартира на последнем этаже дома выходила на площадь с большой
неказистой церковью, фабрикой красок и общественными банями; ничто так не
угнетало мать, как вид мужчин с полотенцами под мышкой, направляющихся в
баню. Отец купил эту квартиру потому, что, как он говорил, она недорогая и
пусть не слишком шикарная, зато в ней много преимуществ: большая, много
комнат и от вокзала близко.
- А что нам до вокзала, - говорила мать, - ведь мы все равно никуда не
ездим!
В нашем материальном положении, видимо, что-то изменилось: в доме стали
реже говорить о деньгах, акции на недвижимость, если верить отцу, все еще
падали и, по моему разумению, должны уж были под землю провалиться, однако
мать и сестра, как ни странно, нашили себе платьев. У нас, как и у Лопесов,
появился телефон. О дороговизне и ценах на хлеб не было больше и речи. Джино
жил с женой в Иврее, Марио получил место в Генуе и приезжал домой лишь по
субботам.
Альберто после долгих колебаний и споров поместили в пансион. Отец
надеялся, что там ему придется туго, он задумается и возьмется за ум, а
мать, напротив, внушала ему:
- Вот увидишь, как там хорошо, как весело! Ты не представляешь, какая у
меня была счастливая жизнь, когда я училась в пансионе!
Альберто отправился в пансион, как всегда, в самом веселом настроении.
Приезжая домой на каникулы, он рассказывал, что в пансионе, когда все сидели
за столом и ели яичницу, внезапно раздавался звонок, входил директор и
говорил:
- Запомните, что яичницу не режут ножом. Потом снова звонил звонок, и
директор исчезал. Отец не катался больше на лыжах, ссылаясь на свой
преклонный возраст.
- Эти чертовы горы! - говорила мать; она сама на лыжах кататься не