"Наталия Гинзбург. Семейный беседы: Романы, повести, рассказы " - читать интересную книгу автора

такому поводу: как-то она поведала Чечилии, что все они недавно
переволновались за отца, который сильно запоздал к ужину, они уж думали, с
ним что-то случилось.
- А что было на ужин: рис или макароны? - тут же спросила тетя Чечилия.
- Рис, - ответила мать.
- Хорошо, что не макароны, ведь они бы все разлезлись.
Дедушку и бабушку по матери я не знала: оба умерли до моего рождения.
Бабушка Пина была из простой семьи и вышла замуж за своего соседа -
респектабельного начинающего адвоката в очках. Каждый день она слышала, как
он спрашивает у привратницы:
- Есть ли почта для меня?
Он никогда не говорил "письма" - только "почта", и бабушке это казалось
признаком особой респектабельности. Из-за этой "почты" она и вышла за него
замуж, да еще потому, что ей очень хотелось справить к зиме черное бархатное
пальтецо. Брак оказался неудачным.
В молодости бабушка Пина была изящная белокурая девица и как-то раз
даже играла в любительской труппе. Когда поднимался занавес, бабушка Пина
стояла на сцене перед мольбертом с кистью в руке и произносила следующие
слова:
- Я не в силах больше рисовать, душа моя не лежит к труду, к искусству,
она уносится далеко-далеко, гонимая горестными мыслями.
Мой дед позже ударился в социализм, был другом Биссолати, Турати и
Кулишовой. Бабушка Пина оставалась чужда политическим увлечениям мужа. Так
как он вечно таскал в дом социалистов, бабушка Пина сокрушалась, глядя на
дочь:
- Кто на ней теперь женится, разве что газовщик.
В конце концов они разъехались. Дед под конец жизни оставил политику и
опять подался в адвокаты, он очень обленился и спал до пяти вечера; если
вдруг являлись клиенты, он говорил прислуге:
- Чего они пришли? Гони их прочь!
Бабушка Пина жила в последние годы во Флоренции. Иногда она приходила
навестить мою мать, которая тем временем вышла замуж и тоже жила во
Флоренции. Правда, бабушка Пина очень боялась моего отца. Однажды она пришла
повидать моего брата Джино, который в то время был еще в пеленках; у него
слегка поднялась температура, и, чтобы успокоить взволнованного отца,
бабушка Пина сказала, что, возможно, у мальчика режутся зубки. Отец
разбушевался: он считал, что от зубов не может быть температуры. Встретив на
лестнице моего дядю Сильвио - он тоже шел к нам, - бабушка шепнула ему.
- Не вздумай сказать, что это от зубов.
За исключением фраз: "Не вздумай сказать, что это от зубов", "Кто на
ней женится, разве что газовщик" и "Я не в силах больше рисовать", я о
бабушке Пине ничего не знаю, другие ее высказывания до меня не дошли.
Впрочем, помню, как у нас дома повторяли еще одну ее фразу:
- Каждый день, каждый день одно и то же: Друзилла опять разбила очки.
У бабушки было трое детей: Сильвио, моя мать и Друзилла, которая была
близорука и все время била очки. Умерла бабушка во Флоренции в одиночестве,
прожив трудную и горькую жизнь: ее старший сын Сильвио в тридцать лет
выстрелил себе в висок в миланском парке.
По выходе из пансиона мать переехала из Милана во Флоренцию. Она
поступила на медицинский факультет, но не закончила его, потому что