"Наталия Гинзбург. Семейный беседы: Романы, повести, рассказы " - читать интересную книгу автора

Открылась вдруг ему картина
На улице Берцуэллина:
В окне увидел пред собой
Он лик монахини младой!
Позже написала она и такие стихи:
Привет, невежество, привет,
С тобой в желудке боли нет!
Где ты - здоровьем все крепки,
А учатся пусть дураки!
Так будем пить и веселиться
И в танце радостно кружиться!
Теперь же, Муза, мне открой,
Что уж постигла я душой:
Философ леденит нам кровь,
Невежда дарит нам любовь!


Была среди ее опусов еще пародия на Метастазио:


Коль скоро мог бы род людской
Тоску души излить свободно,
В ландо поехал бы любой,
А не тащился б пешим ходом!


В пансионе она пробыла до шестнадцати лет. По воскресеньям ходила в дом
своего дяди со стороны матери - у него было прозвище Барбизон. Там на обед
подавали индейку, и Барбизон затем показывал жене на остатки, приговаривая:
- А это мы с тобой завтра утречком доедим.
Жену Барбизона, тетю Челестину, прозвали Барита. Кто-то ее убедил, что
во всем присутствует барит, и она с тех пор, показывая, к примеру, на хлеб
на столе, важно говорила:
- Видишь этот хлеб? В нем полно барита.
Барбизон был неотесанный мужик с красным носом. Моя мать, увидев у
кого-нибудь красный нос, непременно замечала:
- Нос как у Барбизона.
После обедов с индюшкой Барбизон обычно говорил маме:
- Лидия, мы с тобой кое-что петрим в химии. Чем воняет сернистая
кислота? Она воняет дерьмом. Сернистая кислота воняет дерьмом!
Настоящее имя Барбизона было Перего. Кто-то из друзей сочинил про него
такой стишок:


Ну право, нет приятней ничего,
Чем видеть дом и погреб Перего.


Сестер Барбизона называли "блаженными": они были жуткие ханжи.
У матери имелась еще одна тетка по имени Чечилия; ее мать вспоминала по