"Лев Владимирович Гинзбург. Бездна " - читать интересную книгу автора

Mы прибыли к месту казни. Арестованные вышли. Больная женщина
сказала: "Расстреливать привезли, гады". Мать громко рыдала, обнимая и целуя
дочь. Женщина крепко прижала к груди ребенка. Больная, сбросив платок, сошла
в окоп и, повернувшись, сказала: "Придет и ваша смерть, выродки!" Офицер
выстрелил и закричал: "Шнель!" Мы тоже кричали: "Быстрее! Быстрее!" -
подталкивая арестованных. Дочь вырвалась из объятий матери, громко крича:
"Да здравствует Ленинский комсомол!" Прыгнула в окоп - ее застрелили. Мать
побежала следом, ноги ее не слушались, она спотыкалась и падала. Добежав до
окопа и крикнув: "Доченька!" - упала и обняла окровавленный труп дочери.
Очередной выстрел оборвал ее рыдания, и они остались лежать, обнявшись,
обливая друг друга кровью. Последней спрыгнула женщина с ребенком, закрывая
его своим телом. Офицер стволом автомата повернул женщину и выстрелил в
ребенка. Мать вскрикнула, крепче прижала ребенка к груди, но следующий
выстрел разделил их: труп ребенка упал из рук матери и откатился в сторону.
Мы закопали еще истекавшие кровью трупы. На обратном пути один из карателей
нашел бутылочку с молоком и, смеясь, выпил: ке пропадать же добру!..
...В 1943 году мне удалось скрыть от суда страшные картины
уничтожения невинных советских людей, но не удалось мне их скрыть от самого
себя...

Еськов - человек с задатками к сочинительству, в своих собственноручных
показаниях он создал "образ Еськова". Начинаются показания с эпизода в
Севастополе: двое в окопе, город уже сдан, а они все еще держат окоп в
Песочной бухте - два черноморских матроса. К окопу вплотную подошла немецкая
танкетка, те двое дали последнюю пулеметную очередь, больше патронов не
было. Танкетка огрызнулась - одного матроса убило, второго контузило.
Тот, кого убило, остался навсегда безымянным героем. Он похоронен в
братской могиле, и к подножию его памятника приносят сегодня цветы.
Тот, кого контузило, - Еськов.
Еськова приводят из камеры, он кивает следователю, увидев меня с
блокнотом, понимающе подмигивает:
- А, из редакции! Ну, пиши, пиши: "узкий лоб, звериные глаза..."
Он сидит в сатиновых брюках, в тапочках, из-под расстегнутой серой
рубахи видна морская тельняшка. Зажигая спичку, держит ее, не поднося к
папиросе, ждет, пока спичка не обгорит до самых пальцев.
Допросы он любит - в разговоре со следователем отдыхает от тюремной
тоски, резонерствует.
Говорить умеет образно, складно и грустно, и своим умением любуется:
- Хорошо быть героем, когда за тобой армия идет, а без оружия - что
сделаешь?..
О зондеркоманде:
- В зондеркоманде пасынков не было (это - о том, что все выполняли
одинаковую "работу" и без исключения участвовали в расстрелах)... [81]
- Вот - вы плотник. Лучший плотник, - значит, бригадир. А там же
специальность - убийство. Лучший убийца, - значит, взводный...
О тогдашнем (43-го года) себе:
- Попал в водоворот войны, молодой был - мне тогда роща лесом
казалась... Не нашел я пути, запутался, вот и все...
О себе он рассказывает охотно, особенно складно получается у него
история о том, как записался в зондеркоманду. Это почти повесть,