"Нодар Джин. Философское" - читать интересную книгу автора

начало популярная сегодня идея, согласно которой искусство живет теперь
своей смертью.
Между тем упомянутая тенденция не может пугать или удивлять нас, ибо
при природе своей Красота /Эстетическое/ символизирует органический союз
иных извечных начал; напротив, следует пугаться именно робинзоновского
статуса Красоты, ее изолированности в мире, ее разобщенности с
действительностью, ее схваченности "рамкой", ее ущемленности "станком" /ср.:
"рамочное", "станковое" искусство/. Именно поэтому, кстати, идея коммунизма
как усовершенствованного гуманизма упирается прежде всего в тезис о
необходимости слияния Красоты и Пользы, эстетического и реального. Этот
тезис символизирует собой идею преемственности в развитии гуманистической
философии и исторически обусловленную естественность стремления человека к
коммунизму. Человек Будущего - это Гомо Эстетикус, ибо - как писал Гегель -
эстетический акт "охватывает собой все идеи". Истина и Благо соединяются
тесными узами лишь в Красоте, добавлял он, и эта мысль, устремленная в
завтрашний день, уходит своими корнями вглубь времен: еще до древних
эллинов, размышлявших о каликагатии, еврейские мудрецы среди всех прочих
"сефир" /начал/ выделяли специально сефиру Тепурот /начало Красоты/ как чуть
ли не всеобъемлющий принцип возвышенного человеческого бытия...
В продолжение мысли скажем, что нынешнюю тенденцию взаимопритяжения
искусства и реальности, Красоты и Пользы, следует, однако, рассматривать
сквозь призму двух факторов: во-первых, слияние искусства и реальности, т.
е. эстетической и, так сказать, неэстетической сфер может привести в
зависимости от социальных условий, с одной стороны, к опошлению эстетической
сферы /если неэстетическая сфера внутренне антиэстетична/, а с другой - к
эстетизации традиционно неэстетического, т. е, к утверждению такого мира,
где прекрасное служит формой существования полезного, т. е. к утверждению
правильно понятого коммунизма; во-вторых, когда мы говорим о
"дожументализации" искусства, о его слиянии с реальностью как результате
развития человеческой природы, следует исходить из того, что это развитие не
может привести к отрицанию сущностных потребностей и сил общества, имеются в
виду те потребности и силы, которые исторически обусловили рождение и
становление искусства как такового, т. е. как известной формы сознания и
практики.
Вот почему рассуждения о развитии человеческой природы, об эволюции
общества рано еще приравнивать к идее отмирания искусства как
концентрированной формы эстетической практики, как о б р а з н о й формы
отражения действительности. Подлинное развитие должно соответствовать "всему
богатству человеческой и природной сущности"...
Итак, возвращение человека к самому себе, - вот основное условие
спасения Красоты. Поскольку же за судьбами Эстетического и - в частности -
Искусства стоят судьбы Человеческого в Человеке, должно быть понятно, что
программа "реинтеграции человека" и его эстетического совершенствования не
имеет сегодня альтернативы. "Открытие деления урана, - писал А. Эйнштейн, -
угрожает цивилизации не больше, чем изобретение спички. Дальнейшая судьба
человечества зависит от его моральных устоев, а не от уровня технический
достижений". Вот почему нынешний, совершенно беспрецедентный "омассовленный"
мир нуждается, однако, в том же курсе лечения, который прописывали уже
древние моралисты, - курсе развития "моральных устоев общества", т. е. курсе
утверждения истинно коммунистической - антииндивидуалистской - морали. А