"Нодар Джин. Повесть о любви и суете" - читать интересную книгу автора

высказал им своё мнение - и в конце рабочего дня они, потеряв к нему всякое
почтение, долго били его в голову. Чтобы выбить оттуда дурь и ещё чтобы было
больно.
Анна заметила тут, что я прав: больше всего у мужа распухли именно уши
- и смотрелся он хмуро, как сова.
Ночь Богдан не спал. Думал. А утром не смог поднять головы и решил
отлежаться. Потом, когда Анна была в техникуме, он, видимо, изменил этому
плану.
Вернувшись домой, она застала у подъезда милицейскую машину, откуда -
набитой битком - вышли к Анне хромающий капитан милиции и рыхлый мужчина с
чрезмерно трезвыми глазами из фильмов о промышленном шпионаже.
Он дважды ощупал Анну взглядом. Сперва - ровным, а потом - выборочным.
Сделав в уме какие-то заметки, вспомнил наконец, что его зовут Цфасман и
спросил о местопребывании Богдана. Волос у него было мало - все тонкие и
бесцветные. Один-единственный чёрный и толстый рос на носу.
Уже в квартире Цфасман вынул из портфеля сафьяновую коробку, откинул
крышку и перевёл взгляд от бюста Анны на её глаза.
Она не моргнула и сказала, что коробка принадлежит Богдану, но в ней не
хватает двух ножей. Пока капитан записывал про писателя с усами, подарившего
одиннадцать кортиков Богданову отцу, Цфасман вставил, что два из них - по
самую рукоять - сидят в переносицах у крымских нелегалов. В том самом месте,
где сходятся брови. Но что нелегалов - с ножами во лбу - уже отвезли в морг.
Чуть раньше, уже к концу дня, Богдан с этой коробкой объявился,
оказывается, на стройке и сразу же направился к близнецам, с которыми
Цфасман горячо обсуждал общеславянский рисунок пропилочной резьбы по перилам
веранды, почему и не разгадал замысла убийцы. Тем более - с расстояния.
Когда оно сократилось до пятнадцати метров, Богдан остановился, вынул из
коробки два блестящих ножа и заложил их себе между пальцами; один - к
мизинцу, а другой - к большому. Потом опустил коробку в траву и окликнул
крымских нелегалов. Те развернули к нему лица - и Богдан, даже не
прижмурившись, отмашным движением правой кисти выбросил оба снаряда.
Цфасман отвлёкся и пожаловался капитану, что хотя объездил много стран
и посмотрел все главные в мире фильмы, подобного никогда не видел. Умельцев,
которые всаживают ножики, дротики, копья и прочие целевые инструменты точно
в переносицу, можно, мол, встретить среди любого народа. Даже
малоцивилизованного. Но чтоб одним и лёгким движением руки сразу два кортика
- в две разные переносицы?! Такого нигде ещё не было!
Капитан нешумно усомнился в последнем и потребовал у Анны фотографии
Богдана. Она отдала все кроме трёх, которые потом мне и показывала.
Повернувшись к Цфасману и томясь непонятным желанием вырвать чёрный волос на
его носу, она теперь уже сама спросила - куда же делся Богдан?
Ответил капитан. Причём, ответил длинным предложением, в котором
главный глагол употребил в будущем времени. Выразил надежду, что
подозреваемый придёт как раз сюда, потому что, убедившись в ненадобности
контрольных бросков, тот удалился тем особым ленивым шагом, каким
возвращаются только домой.
Тут беда и случилась.