"Делез Жиль. Эмпиризм и субъективность " - читать интересную книгу автора

удовольствия, определяющих порок и добродетель, есть какая-то изначальная
природа: они производятся через рассмотрение характера вообще без ссылки на
наш частный интерес. [1] Но что заставляет нас отказаться от ссылки на
собственную точку зрения и вынуждает рассматривать - "путем простого
осмотра" - характер вообще, другими словами, что заставляет нас принять
нечто и жить с ним, поскольку последнее полезно и для другого, и для
личности, поскольку оно согласуется и с другим, и с личностью как таковой?
Ответ Юма прост: симпатия. Однако есть парадокс симпатии: она открывает нам
моральное пространство, некую всеобщность, но такое пространство не обладает
протяженностью, а всеобщность не является количественной. Фактически, чтобы
быть моральной, симпатия должна распространяться в будущее, а не
ограничиваться настоящим моментом, она должна быть удвоенной симпатией, то
есть соответствием впечатлений - соответствием, которое умножается желанием
доставить удовольствие другому и предотвратить его огорчения. [2] Таково
фактическое положение дел: симпатия существует, она естественным образом
распространяется. Но такое распространение не утверждается без исключения:
симпатию невозможно было бы распространить, если бы нам не помогало
какое-нибудь имеющееся налицо условие, очень живо воздействующее на нас, [3]

1 Трактат, с. 513: "когда какой-нибудь характер рассматривается вообще
без отношения к нашему частному интересу, он вызывает в нас такое ощущение
или чувствование, на основании которого мы называем его морально хорошим или
дурным".
2 Трактат, с. 429.


27

исключая те случаи, которые не содержат это условие. Таким условием
применительно к фантазии будет сильная степень страдания, [4] но
применительно к человеческой природе оно - смежность, сходство или
причинность. Согласно обстоятельствам мы любим именно тех, кто близок нам,
кто наша ровня или родственники. [5] Короче, наше великодушие ограничено по
природе; как раз ограниченное великодушие естественно для нас. [6] Симпатия
естественно распространяется в будущее, но лишь в той мере, в какой
[указанные] обстоятельства ограничивают ее распространение. Обратная сторона
той же всеобщности, к коей взывает симпатия, - это пристрастие,
"неодинаковость привязанности", какой симпатия наделяет нас как
характеристикой нашей природы: "и всякий значительный выход за пределы
известного пристрастия - в сторону чрезмерного расширения или сужения
аффектов - нам следует рассматривать как преступный и безнравственный". [7]
Мы порицаем родителей, отдающих предпочтение чужим, а не своим детям.
Итак, как раз не наша природа является моральной, а именно наша мораль
пребывает в нашей природе. Одна из наиболее простых, но наиважнейшых идей
Юма такова: человек не столько эгоистичен, сколько пристрастен. Иные считают
себя философами и глубокими мыслителями, придерживаясь [того мнения], что
эгоизм - последнее прибежище любой деятельности. Не слишком ли просто? Разве
они не видят, что найдется мало таких лиц, которые не ассигновали бы большую
часть своего состояния на удовольствия жен и воспитание детей, оставляя лишь
самую малую долю для личного пользования и развлечений? [8]