"Владимир Алексеевич Гиляровский. Сочинения в четырех томах. Том 2" - читать интересную книгу автора

шпитонцев взят прямо.
- Как не бывало?
- Мы шпитонцы; из ошпитательного дома... бог его знает, кто у меня
родитель - може, граф, може, князь, а може, и наш брат Исакий!
- Ну, последнее вернее, - сказал мой товарищ, глядя на лицо Спирьки.
Стал у нас Спирька служить. Жалованье ему положили пять рублей в месяц.
Два месяца Спирька живет - не пьет ни капли. Белье кой-какое себе
завел, сундук купил, в сундук зеркальце положил, щетки сапожные... С виду
приличен стал, исполнителен и предупредителен до мелочей. Утром - все убрано
в комнате, булки принесены, стол накрыт, самовар готов; сапоги, вычищенные
"под спиртовой лак", по его выражению, стоят у кроватей, на платье ни
пылинки.
Разбудит нас, подаст умыться и во все время чаю стоит у притолоки,
сияющий, веселый.
- Ну что, Спиридон, как дела? - спросишь его.
- Слава тебе господи, с бродяжного положения на барские права
перешел! - ответит он, оглядывая свой костюм.
- А выпить хочется тебе?
- Нет, барин, шабаш! Было попито, больше не буду, вот тебе бог, не
буду! Все эти прежние художества побоку... Зарок дал - к водке и не
подходить: будет, помучился век-то свой! Будет в помойной яме курам да
собакам чай собирать!
- Так не будешь?
- Вот-те крест, не буду.
Спустя около месяца после этого разговора Спирька является к моему
сотоварищу и говорит ему:
- Петр Григорьич, дайте мне четыре рубля, жисть решается!
- Как так?
- Невесту на четыре рубля сосватал! С приданым, и все у нее как следно
быть, в настоящем виде.
- Что ты?
- Будь сейчас четыре рубля, и жена готова!
- На что же четыре рубля?
- Свахе угощение, и ей тоже надо. Сделайте милость, будьте, барин, отец
родной, составьте полное удовольствие, чтобы жениться - остепениться!
Ему дали четыре рубля. Это было в три часа дня, Спиридон разоделся в
чистую сорочку, в голубой галстук, наваксил сапоги и отправился.
На другой день Спирька не являлся. Вечером, когда я вместе с
Григорьевым возвратился домой после спектакля, Спирька спал на диване в
своих широчайших шароварах и зеленой рубахе. Под глазом виднелся громадный
фонарь, лицо было исцарапано, опухло. Следы страшной оргии были ясно видны
на нем.
- Вот так женился! - сказал Григорьев, рассматривая лежавшего.
- Да, с приданым жену взял!
Спирька, услыхав разговор, поднял голову, быстро опомнился, вскочил и
пошел в переднюю, не сказав ни слова.
- Спиридон! - громко окликнул его Григорьев, едва сдерживаясь от смеха.
- Чего изволите? - прохрипел тот в ответ, останавливаясь у двери и
жмурясь.
- Что с тобой? А?