"Томас Гиффорд. Змеиное гнездо ("Бен Дрискилл" #2)" - читать интересную книгу автора

коричневую и зеленую полоску. В подстриженных усиках тоже виднелась седина.
Он надел мягкие брюки, немного оттянутые на коленях, и чуточку помятый
креповый жакет. В петлицу был пропущен кожаный шнурок золотых часов,
скрывавшихся в нагрудном кармане. На ногах серые прогулочные башмаки и
тонкие хлопчатобумажные носки с узором в ромбик. На согнутой руке -
недорогой коричневый дождевик.
Звали его, если верить водительским правам, Куртис Вестерберг.
Постоянный профессор кафедры английского языка в университете Миссури. Сорок
семь лет, проживает в доме 311 по Элм-драйв в Колумбии. Документы были
высшего качества. Никто бы не угадал в нем Тома Боханнона, который, как
гласило досье в Вашингтоне, погиб много лет назад за свою страну. Его досье
в военном каталоге вычистили на совесть: ни отпечатков пальцев, ни
упоминания многочисленных наград, ни истории. Таких заботливо вычищенных
досье во всем каталоге было не больше десятка, и они хранились в особом
файле, закрытом почти для всех.
Накануне он приехал на машине из Чикаго. В Сентс-Ресте спустился по
ненадежным ступеням и вьющейся тропинке с Блафф-стрит и зарегистрировался в
здании викторианской эпохи, превращенном в изысканный пансион, где гостям
предлагали только завтрак. Выедет он оттуда завтра.
В первый вечер он переехал через реку Фивер в Иллинойс и отлично
поужинал в Кингстоне. Переночевал у себя в номере. Утром, покинув сияние
старой мебели, лимонный запах полироля и заманчивые ароматы кухни, пешком
спустился по склону холма и неторопливо позавтракал в компании "Де-Мойн
регистр", "Чикаго трибьюн" и "Ю-Эс-Эй тудэй". Новостей, способных вызвать в
нем гордость за принадлежность к человеческой расе, было маловато. Но это уж
как обычно. Не стоит об этом думать.
Послеобеденная прогулка привела его к магазину игрушечных солдатиков у
Ратушной площади Сентс-Реста. Небо угрожающе потемнело. Жара и влажность в
тот июльский день зашкаливали за девяносто: атмосфера напоминала год,
проведенный им в тигриной клетке, когда он, как животное в зверинце,
старался не замечать острых палок, которыми тыкали сквозь решетку женщины и
дети. В магазине, где было чуть прохладнее от работающего кондиционера, под
стеклом витрин в деревянных рамах стояли батальоны, полки, армии дюймовых и
двухдюймовых воинов, тщательно раскрашенных вручную: от Древнего Египта до
Вьетнама и войн в Персидском заливе. Тысячи крошечных солдатиков, свирепых,
вооруженных до зубов, одетых в точно воспроизведенную боевую форму. Горцы в
килтах. Французский Иностранный легион. Индейцы на быстроногих лошадях.
Первопоселенцы, окружившие свои фургоны. Десантники Куонтрилла. Он видел
собственное отражение в стекле - лицо, с детской жадностью разглядывающее
сцены Гражданской войны. "Голубые" и "серые". Честный Эйб в шляпе-цилиндре,
с рукой на лацкане... Роберт Ли, герой Юга. И конечно, великий человек -
Грант. Он задумался над фигуркой Гранта, когда заметил у себя за спиной
второе отражение.
- Чем могу помочь? Если хотите рассмотреть поближе, шкафчики
открываются.
Крупный мясистый мужчина в обтягивающей телеса футболке вспотел на
жаре. Пальцы и ладони у него были перепачканы краской. Снаружи раскатился
гром. Первые капли дождя застучали по мостовой, забрызгали широкое окно.
- Подумаем... похоже, вы любитель Гражданской войны? Я не ошибся?
- Мальчишкой, да, увлекался. А теперь интересуюсь - нет ли у вас