"Томас Гиффорд. Ассасины " - читать интересную книгу автора

бутылке "Реми Мартина", что стояла на подносе рядом с двумя хрустальными
бокалами. Наполнил их и протянул один бокал Локхарту. - За денежки, которые
предстоит потратить.
Мужчины поднялись и выпили стоя, на фоне потрясающего вида на
Манхэттен. Казалось, они стоят на рукотворной горе, на пике, которого
достигли вместе. И он, Локхарт, был ведущим, а его верный и преданный
монсеньер - ведомым.
- За доброго старину Джека, - тихо произнес Локхарт.
- За будущее, - эхом откликнулся монсеньер.
Хеффернан увидел его первым. Смачно причмокнул губами, поднял глаза и
увидел старого священника. Неким непостижимым образом тому удалось бесшумно
спуститься по лестнице и войти как раз в тот момент, когда мужчины
любовались видом Манхэттена и произносили тосты. Монсеньер Хеффернан
вопросительно склонил голову набок, широкое красное лицо расплылось в
улыбке:
- Да, отец? Что могу для вас сделать?
Локхарт обернулся, увидел священника. И сразу узнал: тот самый
конькобежец. Он тоже улыбнулся, вспомнив сцену на катке. А потом вдруг
заметил, как поднялась рука в перчатке, и было в ней что-то...
Локхарт смотрел и чувствовал, как силы покидают его тело и на смену им
приходит биологический, чисто животный и не контролируемый ужас. Он пытался
сообразить, что происходит. В этом священнике все не так. Он явился вовсе не
из коридоров власти, по которым привык расхаживать Кёртис Локхарт. В его
руке был пистолет.
Пистолет издал странный приглушенный звук, как стрела, вонзившаяся в
мокрую мишень.
Энди Хеффернана отшвырнуло назад, к огромному окну, секунду-другую его
силуэт с нелепо растопыренными руками вырисовывался на фоне Манхэттена.
Снова тот же звук, и загорелое лицо распалось, раздробилось и перестало быть
лицом. Локхарт по-прежнему стоял на том же месте, не способный двигаться,
бежать, звать на помощь, броситься, наконец, на этого странного священника,
сделавшего так, что лицо человека, которого он знал столько лет,
превратилось в месиво из крови и костей. По забрызганному кровью стеклу, от
дыры размером с кулак, начала расползаться паутина трещин.
Локхарт смотрел на то, что осталось от его друга, смотрел на блестящий
алый след, который он оставил на стекле. А потом, опираясь рукой о край
стола, медленно, точно во сне, начал двигаться к тому месту, где лежало тело
монсеньера Хеффернана. Действовал он неосознанно, каждое движение давалось с
трудом. Все вокруг показалось каким-то далеким, затянутым дымкой тумана,
точно он пытался заглянуть в конец длинного, убегающего вдаль туннеля.
Так же медленно священник развернулся и направил ствол на него.
- Такова Божья воля, - сказал он, и Локхарт пытался понять,
расшифровать этот код. - Божья воля, - свистящим шепотом повторил старик
священник.
Локхарт смотрел прямо в дуло пистолета, потом заглянул священнику в
глаза, но, как ни странно, увидел почему-то маленькую девочку в смешном
купальнике в оборочку. Она смеялась и танцевала под радугой сверкающих на
солнце брызг, кружилась по мокрому недавно подстриженному газону, и обрезки
травы прилипали к ее маленьким босым ступням.
И тут вдруг Локхарт услышал собственный голос и даже не сразу